Перемещение гнезд

Перемещение гнезд

Не слишком тяжелые камни можно переносить и перекладывать как угодно. Поэтому гнезда каменщицы очень удобны для интересных опытов. Вот первый.

Я переношу метра на два камень с гнездом. Кладу его на открытом месте. Здесь он так же хорошо заметен, как и на прежнем, и пчела должна увидеть его.

Каменщица вскоре возвращается и летит прямо туда, где находилось гнездо. Она парит над пустым местом, приглядывается и садится именно туда, где лежал камень. Пчела долго и напрасно ищет, потом улетает, возвращается. Новые поиски — на лету или пешком, и все там же, где раньше был камень с гнездом. Внезапно пчела уносится вдаль и опять прилетает, опять ищет там, где остался след от перенесенного камня. Эти внезапные отлеты и быстрые возвращения, этот настойчивый осмотр пустого места повторяются много раз, прежде чем пчела улетит совсем. Конечно, она видела перемещенное гнездо, пролетая над ним много раз. Но она не признавала его своим: для нее это гнездо чужое, принадлежащее другой пчеле.

Опыт часто заканчивается тем, что каменщица даже не посетит камня, перенесенного всего на два метра, и улетает окончательно. Если расстояние совсем небольшое, например один метр, то пчела рано или поздно подлетит к камню с ее гнездом. Она ползает по камню, даже засовывает голову в незаконченную ячейку, колеблется. И все же она уходит туда, где должно было бы находиться ее исчезнувшее гнездо, и возобновляет там напрасные поиски. Перемещенное гнездо даже после тщательного осмотра она не признает своим, хотя оно никем не занято. Я навещал перемещенное гнездо через несколько дней, и оно оказывалось покинутым. Открытую и наполовину заполненную сладкой едой ячейку грабили муравьи, начатая ячейка осталась недостроенной. Перемещенное гнездо было навсегда оставлено его хозяйкой.

Этот факт не позволяет мне сделать вывод, что пчела, способная прилететь к своему гнезду за несколько километров, не умеет найти его на расстоянии метра. Я думаю иное. Пчела крепко помнит место, на котором помещалось гнездо, и она упрямо возвращается к нему, хотя гнезда уже нет. О самом гнезде она имеет очень смутное представление. Пчела построила его, наполнила ячейки сладким тестом, и все же она не узнает гнезда и покидает его лишь потому, что камень, на котором оно помещалось, лежит теперь на другом месте.

Странная память у насекомых! Она очень сильна при распознавании местности вообще, и она же крайне ограничена при узнавании своего собственного жилья. Я охотно назвал бы такую память топографическим инстинктом: ей известна карта местности, но незнакомо собственное гнездо. К такому выводу нас уже привели бембексы. Если открыть ее гнездо, то оса уже не интересуется личинкой, корчащейся на солнце. Она не узнает теперь своего гнезда, хотя раньше отыскивала с изумительной точностью место входной двери.

Сомнения в том, что каменщица находит свое гнездо лишь по месту, которое занимает камень с ним, можно устранить другим опытом.

Я убираю гнездо одной пчелы и кладу на его место другое. Оно взято по соседству и находится примерно в таком же состоянии. Перемену гнезд я делаю в отсутствие их хозяек. В этом, чужом гнезде, оказавшемся на месте ее собственного, пчела устраивается без каких-либо колебаний. Если она строила, то продолжает строительные работы, если начала носить в ячейку провизию, то летит за взятком и заканчивает снабжение чужой ячейки. Она и не подозревает подмены, не отличает своего гнезда от чужого и работает над чужой ячейкой словно над своей.

Через некоторое время я возвращаю каменщице ее собственное гнездо. Она не замечает этой перемены и продолжает работать. Новая перемена — и те же результаты.

Подставляя поочередно на одном и том же месте то чужое, то собственное гнездо, я убедился, что каменщица не в состоянии отличить свое гнездо от чужого. Каждый раз она спокойно продолжала начатую работу: лежал бы камень с гнездом на первоначальном месте.

Опыт можно сделать более интересным, если взять два соседних гнезда. Нужно подобрать такие, работы в которых находятся примерно в одном состоянии. Я меняю эти гнезда местами. Расстояние между ними едва равняется трем дециметрам, и каждая из хозяек видит разом оба жилища. Они могли бы различить свое от чужого, но по возвращении каждая садится на подставленное гнездо и продолжает работу. Можно сколько угодно раз менять эти гнезда, и обе каменщицы будут поочередно работать то над своей, то над чужой ячейкой.

Не является ли причиной большое сходство между обоими гнездами? Ведь я выбирал поначалу насколько возможно одинаковые из боязни, что пчелу отпугнет изменившаяся внешность гнезда. Мои предосторожности основывались на подозрении, что пчела достаточно проницательна, и я ошибся: ее не оказалось.

Теперь я беру два гнезда, совсем не похожих друг на друга. Единственное условие: в гнезде должна иметься такая ячейка, чтобы пчела смогла продолжать работу, начатую еще до перемещения гнезд. Первое гнездо старое, в его крыше восемь выходных дырочек — отверстий ячеек прежних обитателей. Одна из этих ячеек уже починена, и пчела начала носить в нее провизию. Второе гнездо новое. Здесь нет цементной покрышки, и оно состоит пока всего из одной ячейки» в которой лежит немного медового теста-

Я меняю эти гнезда местами. И что же? Пчелы мало смущены этим и не колеблются долго в выборе гнезд, между которыми едва ли метр расстояния. Владелица старого гнезда, найдя вместо него всего одну ячейку, осмотрела камень и без особых задержек сложила принесенную провизию в новую ячейку. Она сделала это не потому, что спешила освободиться от тяжелой ноши: улетев, она вскоре вернулась с новой порцией провизии. И она повторяет эту работу еще и еще и будет носить провизию до тех пор, пока я не помешаю ей в этом занятии.

Другая каменщица находит на месте своей единственной ячейки обширную постройку из восьми комнат. Поначалу она находится в большом затруднении: в какой из восьми ячеек была начата работа по снабжению ее провизией! Пчела осматривает поочередно все ячейки, спускается на самое дно их. В конце концов она находит то, что искала: ячейку, на дне которой лежит немного медового теста. С этого момента она делает то же, что и соседка: принимается носить провизию.

Переставим гнезда на их прежние места, потом снова обменим их. После коротких колебаний каждая пчела будет продолжать работу то в своей собственной ячейке, то в чужой. Колебания понятны: гнезда слишком разнятся между собой.

Наконец пчела откладывает яичко и заделывает ячейку. Неважно, чья она: своя или чужая. Было бы в ней достаточно медового теста.

Таковы факты. Я не решаюсь на основе их назвать памятью эту странную способность: точно знать место своего гнезда и не узнавать самого гнезда.

Сделаем опыт другого характера.

Каменщица только начинает строить ячейку. Я даю ей в обмен не только вполне законченную, но и заполненную медовым тестом, на которое настоящая хозяйка не замедлила бы отложить яичко. Что сделает новая хозяйка ячейки? Мой щедрый дар избавляет ее и от труда постройки, и от сбора провизии. Конечно, она пополнит запас теста, отложит яичко и запечатает ячейку.

Заблуждение, глубокое заблуждение! Логичное для нас нелогично для насекомого. Оно повинуется только инстинкту, не выбирает, не различает нужное от ненужного.

Новая хозяйка, начавшая в своей ячейке работу каменщика, находится во власти бессознательного побуждения. Она должна продолжать начатую работу, хотя бы это и было не только бесполезно, но даже противно ее интересам. Пчела, начавшая строить, будет строить. На верхний край ячейки, заполненной провизией, она укладывает валик из цемента. Потом делает второй, третий... Она укладывает столько слоев, что ячейка становится на треть выше обычной. Каменные работы закончены. Правда, пчела строила меньше, чем ей пришлось бы делать это, возводя свою ячейку, фундамент которой она закладывала до перемены мною гнезд. Но все же строила.

Теперь начинается заготовление провизии. И эта работа сокращена, иначе двойной запас просто не уместился бы в ячейке. Итак, каменщица только сократила свою работу. Очевидно, она инстинктивно почувствовала, что и высота ячейки, и количество провизии становятся чрезмерно велики.

Не менее убедителен обратный опыт.

Каменщице, которая начала носить мед, я подставляю гнездо с только что начатой ячейкой. Прилетевшая с провизией пчела приходит, по-видимому, в большое затруднение: в ячейке некуда сложить принесенный запас. Пчела исследует начатую ячейку, осматривает ее, долго колеблется, улетает, возвращается, снова улетает и опять спешит к ячейке. По ее поведению четко видно, сколь она затруднена. Мне хотелось сказать ей: «Возьми земли и закончи постройку; это дело нескольких минут, и у тебя будет помещение нужной глубины». Пчела другого мнения: она начала носить мед и, чтобы там не случилось, будет продолжать эту работу. Она ни за что не прервет собирания меда и цветеня для того, чтобы заняться строительством. Время для этой работы еще не наступило. Скорее пчела отправится на поиски чужой ячейки, найдет подходящую и войдет в нее, чтобы отложить свой мед. Пусть ей грозит злобная встреча с хозяйкой гнезда: она сделает свое. Желаю тебе успеха! Ведь причина этого отчаянного поступка я сам.

Дело может принять еще более серьезный оборот. Случалось, что в гнезде с начатой ячейкой находились и другие, уже заполненные провизией, с яичком, запечатанные. И вот, правда, лишь иногда, происходило следующее.

Убедившись в недостаточности начатой ячейки, пчела принимается грызть крышечку, прикрывающую соседнюю ячейку. Размягчая ее при помощи слюны, она терпеливо, крупинка за крупинкой, скоблит крышечку. Это очень трудная работа, и совершается она медленно. Проходит полчаса, пока углубление достигнет размеров булавочной головки. Я жду... Но вот меня охватывает нетерпение. Убедившись, что пчела старается открыть ячейку, я решаю помочь ей и кончиком ножа срываю крышечку. Вместе с ней отламывается и кусочек стены ячейки.

Я угадал: пчела старалась взломать потолок ячейки. Не обращая внимания на проломленную мною брешь в стене, она начинает носить сюда мед и цветень, хотя и того, и другого здесь достаточно. Затем она откладывает сюда яичко, хотя в ячейке уже лежит яйцо, отложенное подлинной хозяйкой гнезда. Проделав все это, она старательно закрывает ячейку крышечкой, но пролом в стене ячейки остается открытым.

Подведем итог. Пчела, начавшая сбор провизии, упорно продолжала начатую работу. Наперекор всем препятствиям она довела ее до конца, но самым нелепым образом. Вошла со взломом в чужое помещение, снабдила провизией уже наполненный склад, отложила яйцо в ячейку, в которой уже лежало яйцо настоящей хозяйки, и закрыла вход, оставив в стене брешь, починка которой была необходима.

Некоторые быстрые и последовательные действия насекомого так тесно связаны между собой, что для совершения второго непременно требуется предварительное повторение первого. Пусть это «первое» уже сделалось бесполезным. Я уже рассказывал, как желтокрылый сфекс упорно спускался в норку один, оставив сверчка перед входом в нее. Я отодвигал сверчка, и осе приходилось каждый раз подтаскивать его к норке. Неудачи, повторявшиеся много раз, не заставили сфекса отказаться от предварительного проведывания норки, совершенно бесполезного, когда оно повторяется в десятый, двадцатый раз. Каменщица, пусть в другой форме, служит примером бесполезного повторения действия, обязательно предшествующего последующему.

Внося в ячейку провизию, пчела совершает два действия. Сначала она входит в нее головой вперед, чтобы отложить принесенный в зобике нектар. Затем выходит, поворачивается и тотчас же снова входит, но уже задом, чтобы счистить с брюшка цветочную пыльцу. В тот момент, когда пчела хочет войти в ячейку задом, я осторожно отстраняю ее соломинкой. Таким образом, я помешал второму акту. Пчела проделывает все сначала: опускается в ячейку головой вниз. Ей нечего отрыгивать, ее зобик пуст, и все же она начинает с первого действия. После этого она собирается опустить в ячейку брюшко. Я снова отстраняю ее. И снова она входит в ячейку сначала головой вперед.

Можно много раз повторять это. Иногда пчела войдет в ячейку полностью, иногда — лишь до половины. Бывает, что она только опустит голову в отверстие. Но всегда это действие, утратившее всякий смысл, будет предшествовать опусканию брюшка в ячейку: отрыгивание меда предшествует откладыванию цветочной пыльцы. Перед нами движение, напоминающее движения машины, каждое колесо которой начинает вращаться только тогда, когда было пущено в ход первое, зачинающее движение колесо.