Голод и бескормица

Голод и бескормица

Нападение на соседей

Разве могут муравьи-жнецы, питающиеся урожаем семян растений, заниматься грабежом? Прежде жизнь жнецов мне всегда казалась образцом миролюбия. Всегда спокойные, неторопливее они размеренным шагом бродили по тропинкам, занимаясь трудом земледельцев. Но я ошибался.

В эту поездку не повезло с погодой. Вчера ночью неожиданно засверкали молнии, осветили голые каменистые горы, потом пошел дождь. Пришлось выскакивать из пологов, в спешке свертывать постель, натягивать палатку. Не обошлось без курьезов: кто-то потерял ботинки, перепутал спальные мешки, надел рубаху на левую сторону. В палатке было душно, нудно гудели комары. Они залетели сюда с реки Или в сухие горы пустыни за десять километров.

Утром мы поехали дальше. Дорога с гор спустилась вниз к реке Или, прорезывавшей пустыню и оказались в тугаях. Здесь мы забуксовали в солончаках, раскисших от дождей, кое-как выкарабкались на сухое место, устроились среди пышных кустов тамариска, лоха и чингиля. Буйство зеленой растительности, пение птиц, шум тростника были так непохожи для пустыни. Она была рядом на пригорке. Тут среди голого щебня и редких кустиков солянок на самом ее краю, вблизи нашего бивака я увидал гнездо жнецов, от которого вниз к тугаю шла очень торная тропинка. По ней мчалось в обе стороны множество муравьев. Тропинка тянулась около ста метров и заканчивалась у другого гнезда.

Здесь происходило что-то необычное: на некоторых муравьях висели отсеченные головы, а у входа валялись корчившиеся в предсмертных судорогах муравьи. Вокруг же крутились приречные муравьи Формика субпилоза любители мертвечины. Пришлось заняться разбором происходящего события.

Отсеченные головы, оказывается, принадлежали другому, хотя и близкому вижу жнеца с матовой головой, пепельного цвета волосками, покрывавшими тело. Они — хозяева гнезда в тугае. Не на них ли напали жнецы из пустыни? Но ради чего?

Пригляделся. Оказывается, каждый мчавшийся к гнезду у края пустыни нес или маленькое черное зернышко или светло-зеленый комочек — зародыш зерна солянки, освобожденный от оболочки. Все стало ясным. Голодающие жнецы — обитатели пустыни совершали налет на своих соседей и грабили их запасы.

Вооружившись лопатой, я вскрываю муравейник в пустыне. Ходы его идут вначале в мягкой земле солончака, затем проникают через слой крупных камней. Через него мне не добраться.

Жаль разрушенного жилища муравьев. Но зато теперь грабители дезорганизованы и тропинка грабежа постепенно опустевает. Вот и миролюбивые муравьи-жнецы! Неспроста жнецы напали на своих соседей. В пустыне засуха, урожая трав нет. Голодание изменило нравы мирных вегетарианцев.

Бессмысленное воровство

Ранней весной пустыня горит яркими огоньками красных тюльпанов. Множество других цветов украшает землю, напоенную весенними дождями. Но теперь все по-другому. Выгорела трава, чудесные цветы превратились в предательские колючие семена с шипиками, закорючками, острыми иголочками. Они царапают ноги, застревают в одежде. А на месте тюльпанов торчат желтые сухие столбики с жесткой, как жесть, коробочкой-шишечкой.

Сейчас пришло время раскрываться коробочкам. По едва заметным швам створки расходятся в стороны, обнажая ряды плоских, как тарелочки, плотно уложенных друг к другу оранжево-красных семян. Если задеть за такую коробочку, она зашумит погремушкой.

Рано утром, пока еще не наступила жара, к созревшим семенам тюльпанов тянутся оживленные процессии муравьев. Большеголовые, слегка медлительные, они степенно, размеренными шагами шествуют за добычей и многие из них уже висят на коробочках-погремушках.

Вот жнецы нагрузились ношей. Каждый несет крупное оранжевое семечко впереди себя, как флаг, и вся узкая лента муравьев, извиваясь, тянется к жилищу. Будто демонстранты вышли на улицу со знаменами в стройном торжественном шествии.

А в другом месте у входа в муравейник жнецов муравьи как-то странно мечутся, дергаются из стороны в сторону. Что тут происходит! От гнезда и к гнезду в разных направлениях протянулось несколько тропинок, а по ним спешат сборщики урожая. Стал созревать злак-житняк, На очереди семена других растений и муравьи очень заняты. Наступает самая оживленная пора заготовок корма на все долгое жаркое лето и холодную зиму. Большая часть муравьев занято, возле входа толкутся вояки, нападают на всех, бьют челюстями. Это защитники гнезда. В перерывах между схватками они подают сигналы тревоги: мелко вибрируя головой, постукивают ею встречных, бегущих за урожаем или возвращающихся обратно. Но на сборщиков не действуют призывы забияк. Междоусобица их не касается. Инстинкт заготовки корма выше всего на свете.

Кое-где враждующие схватились друг с другом, грызут ноги, усики, отрывают брюшко на тонком стебельке. Вот один уже без брюшка, странный, жалкий, уродливый, теряя равновесие и опрокидываясь, крутится, как сумасшедший, отвешивает удары во все стороны. Мне кажется, он уже не способен различать своих от чужих, им управляет предсмертная агония, злоба на врагов. И вот странно: ему даже не отвечают, будто прощают удары. Зачем с ним драться. Участь его предрешена. Скоро он истощит силы и погибнет.

Но отчего такое смятение, зачем эта драка и нападение могу понять. Надо присмотреться внимательней.

Из входа выползает муравей с зерном и удирает от тех, кто нападает и трясется в возбуждении. Он, оказывается, из другой семьи и пришел сюда за добычей. Его долгий путь нелегок и лежит через заросли трав. По пути его все время бьют, пытаются отнять ношу. И сколько ударов и ожесточенных схваток приходится переносить ему, пока он не добирается до родного обиталища! Но более всего удивительно, что вокруг на травах масса точно таких же зерен, подобных уворованному у соседей!

Прослеживаю путь грабителей, и тогда выясняется, что на злосчастный муравейник нападает не один, а сразу три соседа. Да и, сами, терпящие набеги заняты тем же. Четыре муравейника, поглощенные заготовкой семян одновременно тратят массу энергии, чтобы украсть какую-то ничтожную долю запасов у своих соседей!

Здесь на пустынных берегах Балхаша в эту весну прошли обильные дожди, и земля покрылась густыми травами. Урожай на них предстоит немалый. К чему же это бессмысленное воровство и междоусобица? Уж не потому ли, что два прошедших года были засушливыми, голодными, и муравьи, доведенные до отчаяния, стали грабить запасы друг у друга. Поэтому сейчас часть рабочих, вместо того, чтобы со всеми собирать урожай, мешает трудиться, продолжает кровавые распри, с большим трудом и опасностями ворует чужие заготовленные запасы. Какая нелепость: муравьи, посвятившие себя профессии грабителе и, продолжают теперь бессмысленные походы за чужим добром. Сколько же надо времени, чтобы угасли эти тлеющие инстинкты воровства, и вновь наступило миролюбие. Ведь было же оно когда-то, иначе не выросли бы в близком соседстве друг с другом такие муравейники. Не особенно совершенна психика этих растительноядных муравьев. У рыжего лесного муравьи, давно бы переключили своих товарищей, занимающихся никчемным занятием, на другие дела.

Жестокие инстинкты управляют муравьиной жизнью!

Царица без трона

Сначала подул западный ветер, озеро слегка покрылось рябью, и стало синим. Потом по небу пошли кучевые облака, а за ними потянулись большие высокие и темные. На горизонте появились вихри темной пыли. Длинными космами они вздымались кверху, переплетаясь друг с другом, сливаясь в сплошные серые громады. Это ветер поднимал почву с пахоты. Надвигался ураган.

Вскоре он добрался и до нас, подул ветер, крупными каплями полился дождь и сразу белый солончак потемнел и преобразился. Смоченная водой соль исчезла из виду. Затем на небе засияла яркая пологая радуга. Мне захотелось ее сфотографировать, и я выскочил из палатки. Но не успел выполнить свой замысел, ее средину заволокла черная туча пыли, идущая впереди фронта дождя.

Дождь был недолгим, и когда он закончился, в воздухе стало прохладно и свежо. К тому же солнце клонилось к горизонту. Мгновенно оживились муравьи-жнецы любители прохлады, будто караулили, когда кончится жара, выползли из своих подземных убежищ, протянулись во все стороны по голой земле, принялись искать поживу. В страшной суете затеяли переселение блуждающие муравьи Тапинома ерратика, выбрались на поверхность земли и муравьи-тетрамориумы. Лишь бегунки — любители зноя спрятались в свои хоромы.

Приглядываюсь к земле, ищу новостей. Вот маленький красногрудый жнец Мессор аралокаспиус повстречался с большим черным, с яростью набросился на него и, такой смелый, настукал его челюстями по голове. Пока черный пришел в себя, след красногрудого простыл. Муравьи-жнецы соседи, особенно разных видов, сейчас в сильной вражде. Еды мало, пустыня голая, к тому же растения съедены овцами, урожая семян нет, голод.

Среди оживленной процессии красногрудых жнецов вижу сутулую черную самку. Зачем она, пренебрегая затворничеством, полагающемуся ее положению, выбралась наружу? Обычно, если из гнезда уходит даже на прогулку единственная самка, что случается очень редко, муравьи поднимают тревогу, опасаясь за судьбу своей родительницы. А здесь: хотя бы кто-нибудь обратил на нее внимание, будто так и надо. Наблюдаю за ее прогулкой, вдруг вижу другую такую же самку, за нею еще, а потом, удивлению моему нет конца: десять самок прогуливается вокруг муравейника вместе со своими рабочими и одна, самая деятельная, трудится, подтащила большую палочку и уложила ее сверху над самым входом. Он слишком велик, его следует уменьшить, и палочек над ним наложено немало трудолюбивой родительницей. Все палочки большие, такие даже крупный солдат не унесет.

Долго продолжалась прогулка самок. Но ветер подсушивал землю, солончак постепенно стал белеть, радуга давно исчезла. Многие самки стали постепенно скрываться в подземелье. После дождя по влажному и прохладному воздуху им, видимо, было не впервые выходить на поверхность земли.

Но кто бы мог подумать, что в одном муравейнике жнецов могло столько оказаться самок, да еще и не у дел. Бедные царицы без трона!

В жизни муравьев нет трафарета, и постепенно из-за стечения различных обстоятельств могут складываться самые различные ситуации жизни. Обычно, когда самка одна — ее берегут, да и она сама не рискует покидать муравейник. Когда же самок много, пищи мало, им не приходится класть яички, делать им нечего и почему бы не поучаствовать, в общем, труде вместе со своими. Сейчас одиноким самкам после брачного полета, а он был завершен еще весной, не создать своей собственной семьи в голодной сухой пустыне. Поэтому проще пережить тяжелое время в любой семье своего вида без дела, предначертанного природой. Наступят хорошие времена и тогда разойдутся во все стороны родительницы, займутся созданием собственных семей. Но как семья жнецов согласилась принять отлетавшихся самок! По-видимому, в больших семьях жнецов обитает несколько самок. Еще в годы неурожая семян, возможно, многие самки перестают класть яички. Так что необычная ситуация вполне рациональна и в общем отражает колебания климата пустыни, сказывающиеся на ее процветании.

Насильственное объединение

Едва я вышел из машины, как сразу же рядом с нею увидел необычное скопление черных бегунков. Муравьи метались в величайшем беспокойстве. Что-то тут происходило необычное.

На голой земле виднелся вход в гнездо. Из него мчались бегунки все в одном направлении, в него же с ношей спешили другие. Ноша была необычной: кто тащил большую коричневую куколку крылатой самки или самца, кто — белую личинку, кто — комочек яичек, а кто и сложившегося тючком муравья. Судя по размеру входа, по разбросанной вокруг него земле, по числу и оживлению муравьев, здесь жила немалая семья. Подумалось: наверное, муравьи затеяли переселение своей семьи обратно. Подобное приходилось видеть не раз и, как всегда в таких случаях, бегунки исполняли затеянное со свойственной им поспешностью и энергией.

Следовало разыскать место, откуда происходило переселение. Оно оказалось недалеко, в трех метрах от основного муравейника, в него вела всего лишь маленькая дырочка с едва заметным холмиком выброшенной наружу земли. Поразила одна особенность. У входа крутились несколько совсем крошечных бегунков. Они были явно растеряны, бросались из стороны в сторону, как будто не зная за что приняться, что предпринять.

Из-под земли же все время выскакивали муравьи с ношей, и деловито мчались в своей главный муравейник. Кое-когда наружу выскакивали муравьи, у которых брюшко было переполнено прозрачными содержимым настолько, что слегка просвечивало через межсегментные складки. Муравьи-толстячки хранители запасов еды принадлежали явно маленькому муравейнику. Они не убегали, не пытались скрыться, а будто ждали, когда носильщики их схватят за челюсти, чтобы покорно сложиться тючком для удобства переноски. Ожидать им долго не приходилось. Деловитые носильщики их тот час же уносили, а на место исчезнувшим вскоре же появлялись такие же.

И еще одна особенность происходящего обратила на себя внимание. Среди суетящихся и очень занятых муравьев из входа наверх выбирались бегунки с комочками земли в челюстях. Как обычно, бросив недалеко от входа свой груз, они тот час же спешили за очередной порцией земли. Никаких следов враждебных действий между муравьями различных семей не было.

Итак, во всем происходящем участвовали носильщики яичек, личинок, куколок и нянек, а также толстячков. Еще были бегунки крошки и бегунки, занимавшиеся как будто строительством.

Дело же заключалось в следующем. Молодая самка бегунков, возможно воспитанница большого гнезда, после брачного полета вырыла для себя здесь каморку, замуровалась в ней, снесла первую партию яичек и начала растить личинок, выкармливая их пищевыми отрыжками. Ей удалось выкормить несколько своих первых дочерей-помощниц, как обычно в таких случаях, очень маленьких и деятельных. Они — опора будущей семьи приняли на себя заботы и по строительству жилища, и по уходу за матерью, и по воспитанию нового потомства. Потом через несколько лет малышки состарятся, погибнут и в обычной семье подобных карлиц уже не будет. Эти необычно деятельные малышки и крутились растерянные у входа в жилище.

Судя по всему, в молодой семье дела шли успешно, вскоре появились и настоящие большие рабочие. Жизнь закипела во всю. И вот сейчас, наверное, на второй или третий год жизни в начале июня, когда еще не закончилась в пустыне весна, хотя уже и отцвели многие растения, муравьи сборщики нектара, набрали немало сладких выделений от тлей и из цветов и заполнили ими особых хранителей запасов — муравьев толстячков. Они-то и выскакивали наружу, добровольно отдаваясь во власть переносчиков, как бы сознавая неизбежность переселения в главный муравейник. Но что-то их было много! Возможно, молодая семья чем-то привлекала к себе рабочих из большой семьи и они примыкали к ней. Так и возник отличный новый, как бы дочерний муравейник и, казалось бы, как говориться в сказках «жить ему да поживать, да добра наживать!»

У муравьев часто от основного, или как его правильнее назвать, материнского муравейника, отъединяются отводки. Они постепенно становятся самостоятельными и сами в свою очередь рождают новые отводки. Постепенно возникает подчас большое скопление содружественных и связанных узами родства семей, целое государство.

Но жизнь в пустыне сурова. Иногда несколько лет под ряд не бывает дождей, травы не растут, цветы не цветут, все то немногое, что поднялось над весенней пустыней, съедают овцы, добыча муравьев — насекомые, исчезают, наступают тяжелые времена, муравьи голодают.

Бегунок-дитя пустыни. Там, где, казалось, и жить нельзя он находит все же пропитание. Его кормят ноги. С неимоверной быстротой бегают всюду неутомимые разведчики и что-нибудь да находят. Каждой семье необходим большой охотничий участок. А если семья очень крупная или рядом завелась новая, когда начинает возникать колония, что делать? Всех не накормишь. Вот тогда прекращается расселение отводков, происходит объединение их в одну семью, в которой проще регулировать рождаемость. Инициативу молодых семей приходится гасить.

В прошлый и позапрошлый 1975 и 1974 годы стояла засуха. Сейчас это место, на котором происходило маленькое событие, тоже обошли дожди. Не зря бегунки принялись за ликвидацию новой семьи.

Все, кажется, было понятно. Оставалось неразгаданным только одно. Почему, когда происходило столь важное событие, решавшее судьбу молодой семьи, некоторые бегунки продолжали заниматься строительством, выносит наружу землю? В такое время до строительных ли дел было. Неужели муравьи-строители так сильно повиновались инстинкту своей специальности. Обычно муравьи очень быстро воспринимают состояние общего возбуждения, да еще такие быстрые, как бегунки. И как его было не заметить: малышки носились растерянные, толстячки выскакивали наверх, подчиняясь воле носильщиков, хотя их место только в самых глубоких камерах.

Ответить на этот вопрос без раскопки муравейника трудно. Тщательное же вскрытие гнезда отняло бы весь день, да и в успехе его нельзя быть уверенным. Возможно, попытки переселения в главное гнездо были не раз и ранее и к ним в какой-то мере привыкли. Еще, вероятно, часть рабочих, тесно связанная со своей родительницей, закрывала вход, ведущий в ее хоромы. Этот-то закупоренный ход и раскапывали муравьи главного муравейника. Кстати сказать, участь основательницы маленькой семьи могла сложиться неважно, ее могли бы уничтожить или низвести до состояния бесплодной родительницы.

Значит, не при полном согласии происходила ликвидация отводка, нашлись и ее противники. Нелегкая жизнь муравьев в обездоленной пустыне!

Голодающие древоточцы

У основания старого пня, оставшегося от большой рябины, виднелись опилки. Я обрадовался: в пне обязательно живут муравьи-древоточцы Кампонотус геркулеанус. Хорошее место для бивака, когда рядом муравейник, будет над кем наблюдать в свободное время.

Но древоточцы озадачил. Опилки возле пня оказались старыми и никто не выносил новых. Обязательное занятие — строительство камер прекратилось по непонятной причине.

На следующий день я поймал на себе крылатую самку древоточца, а взглянув на пень рябины, заметил несколько собирающихся в полет крылатых самок и самцов. Сейчас, в начале августа, на высоте двух тысяч с половиной метров над уровнем метров показались уже первые признаки осени и совсем не время брачных полетов. У этого вида крылатые муравьи выходят из коконов в разгаре лета, проводят в родительском гнезде осень, зимуют и только весной покидают родительский кров. Почему они собрались лететь прежде времени?

Рано утром, поеживаясь от холода, мы терпеливо ждем, когда солнечные лучи доберутся до нашего бивака и, отогревшись, устраиваемся завтракать. В это время к разосланному на земле тенту приползают древоточцы. Они подбирают крошки еды и несут их в муравейник; занятие необычное для этого крупного хищника.

Однажды четверка муравьев пробиралась друг за другом к нашему столу. Десять метров пути они шли вместе, не отставая друг от друга. К несчастью трех из четверки раздавили мимо прошедшие туристы. Погибших собратьев вскоре унесли в гнездо на съедение. Ни разу не видел древоточцев каннибалов, всегда они выбрасывали прежде трупы в стороны. Что стало с муравьями, какая с ними стряслась беда?

Внимательно осматриваю местность вокруг рябинового пня. Одна сторона за небольшой и голой каменистой осыпью, по направлению к ручью и еловому лесу, занята поселениями кроваво-красного муравья Формика сангвинеа. Юркие и ловкие разбойники не терпят никого постороннего на своей территории. С другой стороны к пню примыкает большая полянка в гранитных валунах, вросших в землю. Растительность на ней съедена овцами. Здесь нет насекомых. Так вот в чем дело! Древоточцы голодают. Им нечем кормить крылатых воспитанников и вопреки существующей традиции их пришлось отправить в полет прежде времени. Эти жители леса прекратили строительство, мобилизовали всех на поиски пищи, стали питаться трупами своих товарищей и даже научились побираться крохами с нашего стола. Бедные муравьи!

Жалея нашим соседям, страдающим от голода, организовать голодающим.

Муравьиная беда

Обильные весенние дожди преобразили пустыню, и она так украсилась роскошными цветами, что стала похожей на настоящую степь. Сейчас осенью растения угасают, окрасившись в разные тона: рдеют багрянцем солянки, белеет пушком семян терескен, желтыми свечками горят тамариски. Но цветов нет никаких.

Мы добираемся до пустыни Сариесикотырау. Дожди обошли стороной эту местность, растительность здесь жалкая, угнетена, вытоптана и съедена домашними животными, всюду пески да пухлые солончаки испещрены тропинками, везде пыль, запустение, не видно ни птиц, ни ящериц, ни змей. Нет и муравьев. Пустыня пустая!

Кое-где между барханами голубеют озера. Сейчас они усыхают, так как в среднем течении реки Или построено большое водохранилище. У одного озерка кустик тамариска окружен валиком чистого песка, вынесенного на поверхность земли. Судя по всему, тут трудились муравьи. Только почему все обосновались под кустиками?

Раскапываю песчаные валики и кое-где вижу прибрежного муравья Формика субпилоза. В выкопанную ямку из разрушенных ходов и многочисленных прогревочных камер сваливаются муравьи-одиночки. Они как бы в недоумении всматриваются черными точечками глаз в нарушителя покоя, какие-то вялые, беспомощные. Почему так мало муравьев, где жители муравейников, куда они делись?

Приходится браться за настоящую и кропотливую раскопку. Да, под кустиком есть муравейник, многочисленнее просторные прогревочные камеры, вертикальные проходы, глубокие подземные зимовочные помещения. Но обширное жилище почти без жителей. По опустевшим залам бродят только муравьи-одиночки.

Что же случилось с формикой субпилоза, какая его постигла беда и почему его жилище располагается только возле кустиков тамариска? Неужели постоянная пастьба скота заставила муравьев искать защиту возле кустарников, чтобы не погибнуть от копыт животных, а длительная засуха и перевыпас стали причиной голода и вымирания? Какое же может быть другое объяснение!

Совместный ужин

Солнце склонилось к пыльному горизонту пустыни, и сухой резкий ветер стал стихать. Желтым выгоревшим холмам будто нет конца, и синяя полоска гор впереди не приблизилась нисколько. До воды далеко, сегодня не добраться, и стоит ли себя мучить жаждой. В коляске мотоцикла лежит дыня — последнее, что осталось от моих продуктов. Сколько раз хотелось разделаться с этой соблазнительной дыней и сегодня вечером почему бы не позволить себе эту маленькую роскошь, если завтра конец пути.

Сворачиваю с дороги в небольшую долинку с едва заметной зеленой полоской растительности по самой середине. Уж если есть дыню, то так чтобы одновременно покормить ее семенами муравьев-жнецов.

Жнецов всюду сколько угодно. На голой земле с жалкими растениями отлично заметны их гнезда, покрытые кучкой шелухи от зерен, когда-то собранного урожая. Сверкая гладким одеянием, у входа толпятся черно-красные жнецы, Им нечего делать. Дождей выпало мало. Пустыня прежде времени выгорела. Урожая семян нет. Тяжелый год. Так просто толпятся, не могут сидеть без дела.

Нож мягко входит в дыню, на пальцы проливается капля сладкого сока. Какая прелесть, если фляжки из-под воды давно опустошены и так хочется пить.

Кучку семян положил возле входа. Рядом с ней одну за другой устроил дынные корки. Мое приношение тот час же вызывает неимоверную суматоху, из узкого подземного хода ручьем льется поток муравьев. Мигом все обсажено, муравьи жадно впились в остатки дыни, сосут сладкую влагу, хватают семена.

Небольшие продолговатые в очень прочном панцире жуки-чернотелки крутятся возле жилища жнецов, ковыряются в шелухе, что-то там находят съедобное. Иногда муравьи бросаются на чернотелок. Но жуки вооружены мощной броней. Сейчас шелуха заброшена, жуки сообразили, отчего у муравьев переполох и тоже обсели дынные корки.

Весть о богатой добыче дошла до соседнего муравейника жнецов, и добрый десяток смельчаков вторгся в чужие владения. Возле каждого из них кольцом собираются хозяева жилища и один за другим награждают непрошенных гостей ударами челюстей.

Чужаки уступать не собираются, они опытные охотники и в таких переделках бывали не раз. Несмотря на усиленную охрану, кое-кто из них уже подобрался к дынным коркам, вцепился в них челюстями.

Вот и еще гость, вижу его издалека: большой кургузый жук-чернотелка весь в крохотных острых шипах, расположенных строгими продольными рядами. Он зачуял еду издалека по ветру и без промедления направился к ней.

Кургузой чернотелке тяжело. Она не привыкла к укусам муравьев и вздрагивает от каждого их прикосновения, но упорно добирается до общего пиршества и отвоевывает место у общего стола. А потом еще появляются такие же кургузые чернотелки.

Сколько всего собралось сотрапезников! Кургузых чернотелок около десятка, узкотелых чернотелок десятка три, а муравьев, разве сосчитать! Наверное, несколько тысяч.

Но сухой предательский ветер сушит данные корки, они, одна за другой скручиваются в скобочки.

Все равно, наш совместный ужин вышел на славу, и все остались им довольны.