Ушедшие в подземелья и соседи поневоле
Ушедшие в подземелья и соседи поневоле
Горные кочки
В предгорьях Заилийского Алатау, на склонах высоких холмов, поросших буйными травами, часто встречаются большие кочки. Они какие-то странные, с крутыми боками и покрыты злаками настолько редко, что между растениями видна светлая голая земля. Откуда взялись кочки на сухом месте?
Кочка плотна, вся задернована и с трудом поддается лопате. В выкопанной ямке что-то зашевелилось, показалась желтая с черными глазками головка, помахала усиками. За ней выглянула вторая, третья головки. Прошло полминуты и все закопошилось от массы желтых встревоженных муравьев, Большая кочка, оказывается, муравейник и очень густо населенный, а жители его — Лазиус флавус — подземные обитатели. Снаружи их замок кажется необитаемым и на него можно смело садиться, как на стул, не то, что на муравьиную кучу рыжего лесного или степного муравьев.
Желтые лазиусы мирного нрава. Они ушли в подземелья от опасной жизни на поверхности земли, где так много недругов. А пища нашлась. В земляные галереи и камеры то и дело проскальзывают то личинки насекомых, то дождевые черви. Но это не главная добыча. Под землей лазиусы содержат тлей, разводят их на корнях растений и питаются их сладкими выделениями. А когда тли стареют, их поедают. Для них лазиусы устраивают в земле под густой травой возле муравейника просторные хлевы. Здесь обилие сочных корней. Самому же холмику полагается находиться на открытом месте, на солнце, в тепле. В его поверхностной части устроены специальные помещения, в которых прогреваются многочисленные яички, личинки, куколки. Да и сами муравьи любят тепло. В глубоких подземных камерах, если они находятся в затененной земле, сыро и прохладно. Поэтому муравьи и уничтожают на своих кочках растения, перегрызая их корешки. При раскопке муравейника иногда за такой подземной прополкой можно застать специальных агрономов и строителей.
Редкие злаки на муравейнике с виду такие чахлые, играют большую роль. Их тонкие и цепкие корешки-ниточки пронизывают кочку во всех направлениях и делают ее прочной и устойчивой. С таким укреплением не страшен дождь, он не размоет высокую крепость.
Местами, особенно на крутых горных склонах, муравейников-кочек бывает очень много. Они образуют колонии содружественных семей. Существуют они издавна, многие, наверное, не менее тысячи лет. Такие колонии надежно укрепляют склоны гор от размывания и задерживают селевые потоки. Но об этом, к сожалению, никто не знает. Иногда такими кочками пестреют склоны холмов, пригодные для сенокоса. Тогда поругивают муравейники за то, что они мешают косить траву.
Ну и, конечно, в каждой кочке-муравейнике течет очень сложная жизнь. Только какая — об этом мы тоже почти ничего не знаем.
Кротовый бутанчик
В узкой полосе леса между посевами пшеницы и берегом реки Томь, вблизи Синего утеса, на маленькой полянке среди сосен копался крот и по ходу своей подземной галереи выбросил кучки земли — кротовые бутанчики. Отсюда-чудесный вид на реку и на обширные заречные дали. Я хорошо знаю это место и поэтому запомнил бутанчики. Черные, они аккуратно следовали друг за другом, обрисовывая путь подземного жителя, четко выделяясь на свежей зелени короткой травы.
Один из бутанчиков был больше других. Его судьбу мне удалось проследить: я наблюдал за ним в течение четырех лет.
Рыхлая почва, из которой был сложен бутанчик, вначале никого не привлекала. Но через год на его поверхности появились маленькие кучки выброшенной земли, а из отверстий выглядывали светло-желтые головки желтых лазиусов Лазиус флавус. Муравьи усиленно строили подземные галереи и уже превратили кротовый бутанчик во вполне оборудованное жилище. Судя по количеству муравьев, это не был вновь зачатый муравейник, лазиусы сюда откуда-то пришли: в лесу место, пригодное для жизни муравьев, никогда не пустует.
Проведывая маленькую полянку, я заставал холмик в отличном состоянии. Казалось, община процветала. Но лазиусов постигло несчастье. Вершинку уже подросшего земляного холмика занял муравей Формика куникуляриа и укоренился на ней, постепенно стал выживать прежних хозяев, пока не стал полноправным его владельцем. Собственно, даже не выживал, а истреблял их и первое время только ими и питался.
Участь маленьких желтых лазиусов была решена. К осени в земляном холмике никого из них уже не осталось весь муравейник с многочисленными жителями был уничтожен. Формики же чувствовали себя отлично, оживленно строили галереи, охотились на насекомых, доили тлей и занимались прочими муравьиными делами. К зиме бывший бутанчик крота еще больше увеличился, стал более заметным.
Весна третьего года выдалась сухая и теплая. Нагретый воздух от Синего утеса струился вверх, покачивая тонкие ветки деревьев. Сохла земля, сохли на солнце и листочки деревьев, упавшие на землю еще с осени и, скручиваясь, тихо шуршали. Горожане посещали эту живописную полянку, и она нередко служила местом веселых пикников. Кто-то по преступной халатности обронил на землю горящую спичку или незатушенную папиросу. Сухой нагретый весенним солнцем лес загорелся, пламя побежало по крутому откосу все выше и выше, пока не добралось до узкой полоски леса с маленькой полянкой. Огонь не пошел далеко, но многие кустарники и деревья пострадали. Сгорели и муравейники рыжего лесного муравья, а оставшиеся без крова жители разбрелись по обугленному лесу и принялись за строительство новых помещений.
Муравей куникуляриа в своем земляном убежище не пострадал от огня. Но его земляной холмик приглянулся рыжим лесным муравьям. Они быстро обосновались в нем, наносили наверх палочек и хвоинок и принялись уничтожать прежних хозяев.
Обычно рыжие лесные муравьи-погорельцы заново строят себе жилище, часто на месте старого сгоревшего и не прибегают к подобному разбою. Но на этот раз они изменили обычаю. Уж очень хорошее было убежище: земляной холмик заменил фундамент для насыпного конуса и в нем были готовы ходы в камеры, часть которых шла глубоко в землю в зимовочные помещения. Ну, а куникулярии, где им совладеть с сильными рыжими муравьями!
Сколько времени продолжалось вытеснение хозяев из земляного холмика — не знаю. По-видимому, после безуспешной обороны жилища уцелевшие муравьи покинули его и переселились на новое место.
Быть может, на этом и закончилась бы история кротового холмика и над ним постепенно вырос бы из хвоинок добротный муравейник лесного жителя. Но и рыжему муравью не посчастливилось. Слишком людным местом стала маленькая полянка, и муравейник постоянно беспокоили гуляющие жители города. То засунут в него бутылку, то разбросают в стороны конус, то наступят ногой. Бедные муравьи не могли справиться с бесконечными разорении, покинули полянку и ушли так далеко, что я уже не ног их разыскать.
Так и опустел муравейник, и стали в нем селиться только сороконожки да дождевые черви. Вскоре все заросло травою, и ничего не осталось от кротовых холмиков, кроме едва заметных бугорков.
Побежденные лазиусы
Там, где среди сухой степи подгорной равнины Заилийского Алатау из-под земли выходят несколько ключиков, образовалась зеленая площадка, поросшая короткой, но сочной травой. Здесь на влажной земле поселились муравьи желтые лазиусы и понаделали свои холмики. И даже несмотря на их подземный образ жизни у лазиусов немало врагов, даже земляные крепости падают под натиском неприятелей.
На зеленой площадке я насчитал десяток холмиков. Но все они были захирелые, низенькие, казались запущенными. Кое где на их поверхности светлела голая земля, или наоборот они поросли солодкой. Лишь один холмик выглядел отлично, высокий, округлый, с крутыми стенками.
Слегка вскопал этот холмик. К удивлению, в нем оказались черные лазиусы-пройдохи, ворюги, никуда не годные строители. Еще глубже увидал вместе с черными лазиусами и исконных хозяев гнезда — желтых лазиусов. Картина знакомая: черные лазиусы проникли в верхние этажи крепости и теперь постепенно выживали хозяев. Такое приходилось встречать часто.
Но к еще большему удивлению и те и другие муравьи, не проявляя друг к другу враждебности, дружно вместе бросились спасать яички, личинок и куколок. Находка оказалась неожиданной. Наверное, самка черного лазиуса проникла в дом желтого, убила хозяйку, наплодила свое потомство и стала полновластной владелицей замка. Многие муравьи, обосновывая свою семью, прибегают к такому приему. Теперь желтые лазиусы постепенно вымирают.
Но почему же черные лазиусы заняли только верхние этажи жилища?
Видимо они приняли на себя роль инициаторов, охотников, защитников. Бывшим же и постепенно вымирающим хозяевам достались нижние и внутренние покои с детворой.
Проведал остальные холмики зеленой впадинки. В одном жили только одни черные лазиусы, Желтые вымерли или истреблены. Черные — запустили жилище, искусство желтых было им неведомо и несвойственно. Во всех остальных — черные лазиусы исчезли, и полуразрушенные убежища пустовали или были заняты муравьями тетрамориумами. Этим все равно, какое жилище. Они легко меняли их и были к ним нетребовательны.
Несчастливая участь желтых лазиусов.
Двойная выгода
Зеленая низинка между лесистыми увалами на берегу реки Томи пестрела многочисленными земляными холмиками, похожими на обыкновенные кочки. На самом деле в каждом холмике жили муравьи лазиусы, и это великое множество кочек представляло их громадную колонию.
Принадлежала колония двум видам лазиусов: желтому Лазиус флавус и черному Лазиус нигер. Желтый — типичный подземный житель. Черный — страшный враг желтого. Юркий и энергичный он способен и воспитывать тлей под землей, и охотиться на ее поверхности. Кроме того, он совершает грабительские налеты. Здесь желтые лазиусы постепенно вытеснялись, черными. Пройдет десяток лет и вея колония желтых лазиусов будет уничтожена и на ее месте обоснуются предприимчивые черные лазиусы, Картина постепенного вытеснения одной колонии другой мне хорошо знакома, и не это привлекло сейчас мое внимание.
На трех холмиках я увидел кучки, сложенные из маленьких земляных, совершенно одинаковых катышков. Черные лазиусы выносили эти катышки на поверхность через немногочисленные входы, ведущие в подземные камеры. Катышки принадлежали не муравьям, их готовил кто-то другой. Но кто, зачем, почему? Сейчас лопатка и терпение помогут раскрыть тайну.
Осторожно пласт за пластом снимаю землю, обнажаю все подземное царство муравьев с многочисленными ходами, с яичками, личинками, куколками и многочисленными и мечущимися в тревоге жителями, но в суматохе все перепуталось, ничего не понять. Происхождение земляных комочков остается не разгаданным. Может быть, попытаться снимать пласты земли не вертикально, а горизонтально?
Второй муравейник с такими же катышками копаю более осторожно. Тут как будто удается напасть на след. В одном месте в глубь земли идет узкий канал. Вот из него показывается муравей, держащий в челюстях тот самый, непонятный, катышек земли. Теперь бы только не потерять канал. Скоро натыкаюсь на его конец, и ничего там нет, кроме какого-то небольшого розовато-коричневого скользкого комочка. Возле него снуют муравьи.
Остается последний, третий, муравейник. На нем совсем мало загадочных катышков, хотя муравьи и проворно выносят их на поверхность. Теперь только не торопиться. Лопатка оставлена в стороне, приходится орудовать больше ножом. Все внимание сосредоточено на входах, откуда выносили катышки. Вот как будто опять такой же отвесно спускающийся канал, глубокий и узкий. Кажется, посчастливилось, добрался я до разгадки: норка кончилась, она забита маленькими катышками. Под ними скрывается тот, кто их делает. Не терпится узнать кто он. Кучечка катышков небольшая и рыхлая. Между катышками пробираются черные лазиусы. Мелькнуло розовато-коричневое. Это дождевой червь. Он, бедняга, путешествуя под землей, случайно попал в земляной холмик и тут на него напали черные лазиусы, принялись торопливо вытаскивать земляные катышки, которые дождевой червь выбрасывал из кишечника, пробивая себе в земле дорогу, и постепенно добрались до старательного подземного труженика. Передовые охотники на него напали и отравили кислотой. Очень чувствительный к ней, дождевой червь быстро погиб. Тот розовато коричневый комочек, который встретился во втором муравейнике, и был остатком растерзанного червя, здесь же оказался только что убитый.
Ловко использовали муравьи появление неожиданного гостя: с одной стороны получили добычу, с другой — воспользовались, подземным каналом, который, конечно, обязательно будет заселен муравьями как отличное жилище. Чем не двойная выгода!
Мирные соседи
Вчера такими четкими виднелись синие сопки Куртушибинского хребта Западных Саян, поросшие кедром и пихтой. А сегодня — потонули в серых облаках и мелкий дождик моросит не переставая. Иногда облака разрываются, обнажая очертания гор, сползают, опускаясь совсем низко, или медленно, как бы нехотя, поднимаются. Утренний дождь не бывает продолжительным. Наконец солнце заглядывает в наше темное ущелье, искрятся капли влаги на листьях папоротников, солнце играет на красных ягодах смородины. Теперь можно идти на разведку!
В старом темном лесу с кедрами-великанами всюду лежат поваленные стволы давно отмерших деревьев. Здесь трудно пройти. Трудно и муравьям в захламленном лесу проделать дороги. На южном склоне ущелья, на маленьком кусочке земли, свободном от густых папоротников, совсем близко друг к другу, на расстоянии не более трех метров, расположились два муравейника. Еще издали по конусу определяю, что один из них принадлежит рыжему лесному муравью, другой — рыжему тонкоголовому. Находка необычная. Как могли ужиться на таком близком расстоянии муравьи разных видов к тому же непримиримые враги. Вспоминаются многочисленные случаи побоищ между соседями, систематическая, без устали, охота в одиночку друг за другом. Но здесь нет враждебных отношений и охотники возвращаясь, в гнездо, не несут убитых соседей. Правда, как я легко определяю, на своем муравейнике никто не терпит чужака, знай свой дом и в чужой не суйся.
Все же вражда между разными видами нередко носит удивительно рациональный характер и там, где можно обойтись без нее соблюдается трезвый нейтралитет. Мало того, разные виды часто относятся друг к другу даже дружелюбно, если их интересы к пище и территории не совпадают. Бывает и так: из-за частого соприкосновения между разными видами постепенно создается содружественные семьи, обитающие рядом или почти вместе.
Тщательно перебирая густые лесные травы, вижу, что у каждого муравейника, свои пути, и направлены они в разные стороны, чтобы не мешать друг другу. Встречаясь, муравьи-соседи расходятся в разные стороны. Странное миролюбие! Впрочем, чему удивляться! Часто энтомологи привыкли видеть в образе жизни каждого насекомого какой-то определенный стандарт. А между тем поведение их очень изменчиво. Разве есть хотя бы одно правило жизни, которое не имело бы исключений, особенно у таких насекомых, как муравьи. И нужно ли искать для этого случая сложное объяснение? В этом густом тенистом лесу очень мало муравейников, муравьям хватает пищи, охотничьи просторы велики. Зачем же враждовать! Ведь неспроста и не из-за одной сварливости затеваются опустошительные побоища между муравьями.
Лиственница
Если перевалить через хребет, то сразу со степного склона попадаешь на лесной. Здесь лиственный лес — светлый, прозрачный. Деревья-великаны растут поодаль. Те, что засохли, еще долго будут стоять с большими, распростертыми в стороны, голыми ветвями. Те, что уже упали, долго будут лежать на земле: древесина лиственницы прочна и с трудом поддается гниению.
Жизнь каждого дерева долгая. В горах Тувы, в ущелье Медвежье, на краю леса, у солнечного степного склона росла большая лиственница. Возле нее располагался муравейник. Рыжие лесные муравьи, хозяева муравейника, давно связали свою жизнь с этой лиственницей. Все теплое время года они таскали с дерева всяких насекомых, обитающих на этом растении, растили тлей, угощаясь их сладкими выделениями. Так лиственница служила муравьям, а муравьи служили лиственнице, избавляя ее от насекомых-врагов.
Муравейник и лиственница долго жили вместе, быть может, несколько столетий. Вместе они пережили молодость, провели рядом годы зрелости и вместе состарились. Лиственница стала дуплистой, некоторые ее ветви посохли, сделались похожими на корежистые руки чудовища. Постарел и муравейник, хвоя, из которой он был построен, сгнила и перестала заменяться новой.
Случилось так, что старую лиственницу спилили, но забыли увезти. Оставшись без кормилицы, муравьи покинули старый муравейник и куда-то переселились. Это было давно, и теперь от муравейника остался едва различимый земляной кольцевой вал, бывший фундамент. Под корой лежащей лиственницы обосновались другие муравьи. Самую вершинку ее занял юркий черный муравей Формика фуска, По соседству с ним устроился большой красногрудый муравей древоточец Кампонотус геркулеанус. Солдаты древоточца проточили в древесине просторные помещения. Под куском сильно отставшей коры поселился крохотный муравей желтый Лазиус флавус. Маленький муравей, бурый Лазиус алиензис самый многочисленный. Добрая треть ствола лиственницы служила домом этому старательному труженику. Питался он, по-видимому, растущими на древесине грибками.
Все четыре муравейника в стволе лиственницы, судя по всему, жили мирно и не мешали друг другу.
Для того, чтобы познакомиться с ними мне, конечно, пришлось кое где отколоть кору, причинив неприятности жителям, поваленного дерева. Черный муравей фуска стал метаться, спасая куколок. Грузные медлительные древоточцы затряслись от неожиданности и страха, а все большеголовые крупные солдаты высыпали наружу, пытаясь найти виновника беды. Желтый лазиус как будто был самым спокойным. Он уже закончил воспитание детей, а из куколок только что вылетели крылатые самцы и самки. Кроме того ему нашлось где спрятаться: у него большое подземное жилище. Бурые лазиусы алиензисы проявили величайшую озабоченность и деловито сновали по разоренному жилищу, стараясь привести его в порядок.
Погибшая лиственница продолжала служить муравьям. Но пройдет много лет, и от ствола дерева останется одна труха, а потом и она превратится в почву, из которой когда-то начала черпать силы молодое дерево. Этому превращению лиственницы во многом способствуют муравьи. Наверное, ели если бы не кипучая энергия муравьев, весь лес загромоздился стволами погибших деревьев.
Соседи по неволе
Перед долгим и тяжелым подъемом на горный перевал Зеравшанского хребта (Таджикистан) пришлось остановить грузовик, чтобы проверить воду в радиаторе. Все рады остановке. Рядом по ущелью весело журчит ручей, высокие травы, разукрашенные красными маками, закрыли весь склон. В густой траве не найти муравейников, муравьи не любят тень, без тепла не растут куколки и личинки. Разве только в одном месте виднеется голый кусочек земли, покрытый булыжниками, может быть, кто-нибудь а нем поселился. Здесь несколько камней с краев окружены валом из мелкой земли, ее наносили муравьи. Кто же под камнем?
Сколько было раньше поднято камней, но такой не встречался! Под ним среди кучи торопливых муравьев Тапинома ерратика и многочисленного потомства, восседали степенные и будто даже важные солдаты муравьев Феидоле паллидуля. Они кажутся нелепыми со своей большой головой, в сравнению с которой маленькое туловище кажется крошечным придатком. Пока среди тапином, как обычно в таких случаях, царит переполох, степенные головачи медленно пробуждаются, лениво шевелят усиками, постепенно включаются в общую суматоху.
Солдаты феидоли тут не случайны. Их немало. Они будто важные полисмены, следящие за порядком на суетливой улице большого города, разгуливают среди потока мечущихся тапином. Их находка необычна. Подобного, наверное, не видал ни один мирмеколог. Как они сюда попали, что они здесь делают, чем объяснить это совершенно необычное и мирное сожительство!
Пока раздумываю над неожиданной головоломкой, заботливые тапиномы прячут свое потомство в подземные жилища.
Внимательно присматриваюсь в потревоженный муравейник. Если бы здесь находились еще рабочие феидоли, обычные крошечные муравьи, тонкие, стройные, сильно уступающие размерами своим головастым солдатам, тогда можно было бы предположить, что два гнезда случайно объединились вместе. Подобные сожительства среди муравьев разных видов возможны. Но здесь только одни солдаты.
С другого края камня вижу муравьев-жнецов. Оказывается рядом их довольно большое гнездо. Жнецы-соседи тапином, но их жилища разобщены, хотя и рядом, не сообщаются друг с другом. Они не в ладах с тапиномами, в сумятице им кажутся повинными соседи, взаимные удары челюстями сыплются со всех сторон.
— Никак не могу оторваться от этого муравейника! — объясняю я своим спутникам. Вон какая тут сложная ситуация. Оставить все невыясненным, все равно, что не дочитать до конца интересную книгу. Покопаюсь еще чуточку!..
Тороплюсь, кручусь на маленьком кусочке голой земли, незанятый травами и когда мне начинают помогать, дела идут быстрее. Вскоре рядом с главным камнем мы находим крошечные камеры с маленькими рабочими феидолями. Только без солдат. Нет, попался один, второй и только, все остальные в жилище тапином.
Совсем я запутался, не могу объяснить происходящее. Начну сначала: густые травы и тень — не место для устройства муравьиных жилищ. Поэтому так и заселен солнечный кусочек земли. Не беда, что здесь тесно. Зато вокруг отличные охотничьи угодья. Ради них можно и смириться чужакам друг с другом. Все же главное в жизни, оказывается, не столько собственная территория, сколько изобилие пищи.
Волею обстановки тапиномы, жнецы и феидоли стали близкими и мирными соседями. Они строго соблюдали нейтралитет и следили за неприкосновенностью своих жилищ. Только бесцеремонные солдаты с мощными челюстями стали наведываться в гости, постепенно превратились в завсегдатаев и, возможно, даже научились пользоваться подачками хозяев. Только им и был разрешен вход в чужую обитель, к их присутствию привыкли, а может быть, и оценили их достоинства как возможных защитников семьи, хотя и не своей. Стали они вроде наемными войска обоих маленьких народов. Все может быть. Каких только необычных ситуаций не возникает в загадочном муравьином обществе!
Непредвиденная защита
Сизые облака завладели ущельем в горах Алтая, и дождь, мелкий нудный дождь, опять зарядил на весь день. В неподвижном и влажном воздухе парило величайшее множество мельчайших мошек и мокрецов. Невидимые, они пробирались в волосы, садились на лицо, обжигая кожу укусами. Но к вечеру облака, колыхаясь и обгоняя друг друга, стали взвиваться кверху, мелькнули проблески такого желанного синего неба, и вот вершина горы осветилась лучами заходящего солнца. Завтра будет хорошая погода, просохнут дороги и мы тронемся в путь.
Но утром после завтрака, когда все было уложено в машину, обходя бивак и просматривая, не забыли ли какую-нибудь вещь, взглянул на бревно, занятое кроваво-красными муравьями: по траве к нему спешил рабочий с куколкой в челюстях, за ним мчался другой с такой же ношей.
Не с грабительского ли похода возвращается этот муравей рабовладелец? Обидно проглядеть такое интересное событие у самого бивака. Налет, видимо, закончен. Носильщики редки. Бросаюсь на поиски места происшествия и с большим трудом добираюсь до пня. Да, конечно, сюда и совершили свой поход кроваво-красные муравьи. Здесь еще бродят обеспокоенные обездоленные муравьи-фуски. Здесь же кое-где в щелках валяются наспех брошенные хозяевами куколки, пытавшихся их спасти от грабителей.
Что-то происходит странное и у основания пня в густой траве. Пень, оказывается, заселен не только муравьями фусками. В нем еще живут большие красногрудые древоточцы. И они, пронюхав о появлении чужаков кроваво-красных муравьев, не остались безучастными. Как раз на самой дороге, по которой грабители несли свои трофеи, располагалось несколько подземных выходов древоточцев. Крупные солдаты трясли в возбуждении большими головами, с размаху стукали челюстями о землю и шустро бегали в поисках противников. Вот один столкнулся с кроваво-красным муравьем. С каким ожесточением он на него набросился. Несколько рывков, крепкая хватка за голову сильными челюстями, череп противника проломлен, и неудачник корчится в конвульсиях.
Битва, видимо, происходила давно, и неожиданные защитники своих соседей основательно потрудились: вокруг валялось немало убитых грабителей. Были и трупы древоточцев.
Поведение древоточцев меня озадачило. Кроваво-красные муравьи никогда не нападают на древоточцев. Налеты за куколками, из которых воспитаются помощники, этот вид совершает только на муравьев, относящихся к тому же самому роду Формика, к которому принадлежит и сам, а в лесах чаще всего на миролюбивого черного лесного муравья Формика фуска. По-видимому, древоточцы, случайно обнаружив непрошенных посетителей на пне, забили тревогу и приняли меры защиты, хотя их семье ничто не угрожало. Но в битве с налетчиками принимало участие только небольшое количество солдат. А гнездо древоточцев было немалое. Остальные были совершенно спокойны, будто сознавая, что происходящее не имеет отношения к их жизни и не представляет для нее опасности. Уж не могли ли в сражении с чужаками ввязаться ретивые солдаты лишь ради удовлетворения воинского пыла, не находившего выхода и применения! Как бы там ни было, от помощи солдат красногрудого древоточца муравьи фуски явно выгадали и, кто знает, что бы произошло, если не эти неожиданные защитники.
И еще одна мысль невольно приходит в голову. Одинокие самки древоточца после брачного полета нередко забирается рядом с муравейником муравьев фусок или даже прямо в него, самостоятельно создавая свою семью. И жилище поэтому обоих видов часто оказывается рядом. Не поэтому ли между ними возникает такая своеобразная взаимная помощь.
Странный муравейник
Небольшой, прислонившийся почти вплотную к стволу сосны, муравейник был удивительно неряшлив. Хвоинки на нем торчали как попало в разные стороны, сам конус слегка съехал на бок.
Обычно так выглядят покинутые жилища. Но на неряшливом муравейнике по самому верху ползали рыжие лесные муравьи, и, завидев меня, становились в боевую позу.
Их мало. Муравейник казался явно странным. У меня сперва несколько минут колебаний: жаль разрывать муравейник, приносить горе его обитателям. Но иначе ничего не узнать.
Муравейник почти пуст. В нем живет не более двух сотен муравьев. Они занимают только самую вершину конуса. Здесь же бродят, кроме рабочих, несколько самцов. Самок нет, Нет яичек, личинок, куколок. В остальной части конуса, оказывается, давно и прочно обосновалось большое общество робких, но трудолюбивых муравьев-фусок. У них камеры полны детворы, целыми грудами лежат личинки и куколки. В стороне в земляном валу приютилось еще небольшое гнездо мелких жалоносных мирмик.
Вот так муравейник с тремя хозяевами! История муравейника, по-видимому, была такая. Здесь раньше жила большая семья рыжих лесных муравьев. Но пришло время, когда от чего-то она захирела. Муравьи стали переселяться. Как обычно в таких случаях, не все расстались со своим домом и часть его жителей осталась.
Но что могла сделать жалкая кучка муравьев с такой большой постройкой. Один уход за нею требовал столько сил. А охрана от различных посягателей любителей дарового жилища?
Вскоре полупокинутый муравейник разведали юркие и плодовитые муравьи-фуски. Не беда, что кое-где на почти заброшенном жилище ютились свирепые рыжие хозяева муравейника. Постепенно они были оттеснены в верхнюю часть постройки. Небольшой краешек муравейника успел освоить жалоносный мирмика. Муравьев поселенцев становилось все больше и больше, а рыжих муравьев — меньше. Самки у них не было, не было и приплода.
Откуда же появились крылатые самцы? Когда в муравейнике нет самки? Некоторые рабочие начинают откладывать неоплодотворенные яйца. Из них и выходят самцы. Небольшое количество яичек, личинок и куколок создавало видимость семьи. Жалкие отщепенцы, не пожелавшие уйти на новое поселение, боролись за свое существование. Но участь их предрешена. Скоро рыжие лесные муравьи исчезнут, уступив место новым хозяевам.
Плохо оторваться от своей семьи и оказаться в окружении недругов!
Мышки среди слонов
Изменчива погода, в пустыне. Вчера изнывали от жары, сегодня же небо серое, кое-где повисли темные облака, дует западный ветер и мы, ранее прожаренные, мерзнем, надеваем теплую одежду, Двадцать пять градусов с ветром для нас холодно.
Прохладе обрадовались муравьи, выбрались наверх, повалили толпами муравьи-жнецы, всюду снуют суетливые муравьи-пигмеи, мчатся по делам еще более крохотные муравьи — кардиокондили.
На холмике гнезда красногрудого жнеца между рабочими суетливые муравьи-пигмеи, иногда сталкиваются с хозяевами муравейника, но быстро, и ловко отскакивают в сторону. Жнецов не особенно волнуют чужаки возле их жилища, привыкли к ним, не обращают на них внимания и те между ними будто мышки между слонами.
Что здесь надо малышкам, зачем они так настойчиво крутятся возле чужого муравейника? Впрочем, обследовав весь холмик жнецов, каждый убирается восвояси и не один не пытается проникнуть в чужую обитель, видимо хорошо представляя насколько это опасно.
Брожу по холмам, поросшим полынью, цератокаргусом и терескеном, вижу еще гнезда жнецов. Но на нем нет муравьев малюток, здесь не их территория. Там же, где те и другие живут поблизости, приходится быть в курсе дел соседей и знать у кого как идут дела и не происходят ли какие-либо изменения в жизни.