Муравьи-вегетарианцы

Муравьи-вегетарианцы

Муравьи-жнецы

Муравьи не только хищники и трупоеды. Не которые из них приспособились питаться исключительно семенами растений. Собирают они их только созревшими. Из сухих семян они готовят что-то подобное макаронам или закваску, обработанную грибками. Кроме того, муравьи-вегетарианцы при случае пользуются и плотоядной пищей, нападая на добычу, оказавшуюся возле жилища. У муравьев жнецов рода Мессор, обитающих в пустынях Средней Азии, как мне удалось доказать, семена обычно содержаться над самым влажным слоем земли, над уровнем грунтовых вод.

Как-то мокрые семена, собранные в кладовых жнецов, я сложил в стеклянную банку и увез в лабораторию. Через несколько дней семена тронулись в безудержный рост и выпустили длинные зеленые росточки. Почему семена не проросли во влажных муравейниках? Ведь они были давным-давно собраны и некоторые из них, как, например, семена мятлика, пролежали значительно больше месяца? По-видимому, муравьи обрабатывают собранный урожай какими-то веществами, которые парализуют и угнетают прорастание семян. Поэтому в складских помещениях, на слое влажного зерна бессменно находятся муравьев. Наверное, они — особые парализаторы.

Почему же семена проросли в банке, да еще так дружно и быстро? В больших дозах яды действуют угнетающе, а в малых — стимулирующее. Возможно, когда семена освободились опеки парализаторов, небольшие остатки яда подействовали на них как стимуляторы роста.

Нельзя ли использовать яды муравьев селекционерам, выводящим различные новые сорта растений, нельзя ли использовать яд муравьев, чтобы задерживать, угнетать или даже парализовать рост злокачественных опухолей? Клетки опухолей и ростков семян в какой-то мере общи своими особенностями.

Урожай жнецов

Пожалуй, нет ни одного растения, семена которого бы не собирали жнецы. Они заготавливают и рогатые семена цератокарпуса, и крылатые — саксаула, и покрытые белым пушком семена терескена, и даже черные ягоды ядовитой солянки — анабазиса. Но самая лакомая добыча — зерна злаков. Им отдается явное предпочтение.

Ранней весной, когда еще мало семян, муравьиные дороги, будто зеленые ленты, когда каждый муравей несет по круглому листочку пустынного клевера — тригонелюмма, подняв его высоко над головой, как зонтик.

В заготовке провианта царит строгое распределение труда. Разведка новых плантаций, заготовка и перенос в подземные кладовые урожая, очищение семян от оболочек, и наконец, вынос шелухи наружу — всем этим заняты соответствующие «специалисты». В зависимости от обстановки, роли между ними могут меняться.

Муравьи-жнецы, хотя и строгие вегетарианцы, могут нападать на насекомое, случайно оказавшееся вблизи их жилища. Долго, несколько часов будут они теребить и рвать челюстями несчастную добычу, прежде чем убьют ее и растащит на части. Жнец неловок в охотничьем промысле, у него нет муравьиной кислоты, а одними челюстями много не сделаешь...

В ложбинке между каменистыми холмами Курдайского хребта — западного отрога Заилийского Алатау, журчит небольшой ручей. Вокруг него теснятся густые зеленые травы. Всего лишь только половину километра бежит меж камней ручей и исчезает в горячей почве пустыни. Это место мне хорошо знакомо. Здесь я знаю все муравейники и, останавливаясь у ручья, проведываю своих знакомых, некоторых из них подкармливаю хлебом. Какое тогда происходит столпотворение! Несколько сотен черных тружеников толпятся возле крошек хлеба, теребят их челюстями и несут в свои подземелья.

Через час вся добыча растащена, и взбудораженное общество постепенно успокаивается.

Однажды я накрошил муравьям черствый серый хлеб. Как обычно, муравьи предприняли энергичную его заготовку, но вскоре ее прекратили. Еще через некоторое время все крошки хлеба были вынесены наружу, выброшены. Мой подарок не понравился. Почему — не знаю!

Разные сборщики урожая

Если схватить натянутую палатку за веревки и трясти ее изо всех сил, то, пожалуй, и тогда она не будет так трепыхаться, как от свирепого ветра Чилик. В полотнище ударяются мелкие камешки, палатка то надувается как шар, то неожиданно опадет и становится маленькой, низенькой. Внизу по краю пустыни, над белой полоской реки, несутся тучи пыли, а против нашей стоянки, над песчаными грядами вздымаются косматые потоки песка. Хлопанье полотнища палатки, свист ветра угнетает, и я забираюсь в каменистое ущелье, куда только изредка порывами залетает ветер.

На берегу небольшого ключа теснятся раскидистые разнолистные тополя, сине-зеленые тамариски с розовыми цветами, а дальше тянется постепенно расширяющаяся полоска саксаула. На деревьях созрели семена: зернышко этого дерева окаймлено похожими на лепестки цветка крылатками. Семена собраны в кисти. Около урожайных деревьев трудятся жнецы, запасая на зиму корм.

Забравшись на дерево, муравьи перекусывает плодоножку облюбованного семени, и спускаются вниз. Впрочем, некоторые сборщики урожая падают вместе с семенами прямо на землю, избегая долгого спуска по стволу саксаула.

По тропинке, заполненной муравьями сборщиками урожая, нетрудно разыскать муравейник. Вот он — маленькая дырочка вертикального входа, окруженная небольшим валиком из песчинок и камешков. Вокруг входа разбросаны крылатки семян саксаула.

У входа в муравейник, как обычно, суетятся муравьи. Те, кто с ношей, стараются поскорее пробраться внутрь, освободившиеся спешат в обратный путь. Кое-кто занят вытаскиванием крылаток.

Из ущелья перебираюсь на песчаную гору. Здесь властвует ветер. Ему есть, где разгуляться на гладкой поверхности бархана. И в этом уголке пустыни обитают насекомые. Из-под ног вспархивает песчаная кобылочка, на длинных ногах-ходулях пробегает от куста к кусту песчаная чернотелка, мелькает светло-желтый песчаный бегунок, снуют и муравьи-жнецы — сборщики урожая. У них здесь нет торной тропинки, и муравьи бродят всюду, волокут гладкие крупные семена. Какому растению они принадлежат? Под тонкой оболочкой покоится свернутый, как меленькая змейка, спиральный зеленый зародыш. Точно такой же зародыш и у семени саксаула! Но где же крылатка? Неужели ее оторвали, прежде чем нести груз в муравейник.

Налетает порыв ветра, из-под ног срываются струйки песка, муравьи, удерживая в челюстях ношу и растопырив в стороны ноги, замирают: семя, как якорь, помогает держаться на месте в этом стремительном песчаном вихре. Будь у него крылатки, муравью с таким парусом несдобровать.

Муравейник, куда сносятся семена без крылаток, начинается едва заметной дырочкой в песке. Она постоянно засыпается песком. Поэтому здесь особые порядки. Каждый, выползающий наверх, становится головой к входу и, семеня ногами, отбрасывает в сторону песчинки. Только закончив эту непременную обязанность, муравей отправляется в путешествие.

Так жизнь в песках изменила поведение и инстинкты муравьев-сборщиков урожая, и совсем неправ тот, кто считает, что инстинкты насекомых, в том числе и муравьев, всегда одинаковы и очень медленно изменяются в новой обстановке.

Молодая семья выгадала. Когда пустыня выгорела от знойного солнца и пожелтела, на крохотных злаках стали созревать семена. Всюду бродили муравьи жнецы, и будто приглядывались, не пора ли приниматься за уборку урожая. Медлить опасно: муравейников всюду много, а урожай трав в эту весну неважный. К тому же если прозевать уборку — осыплется зерно на землю, занесет его песком, и тогда его не найдешь. Вскоре разведка донесла: созрел урожай. И сразу наступило необычное оживление. Из-под земли повалили толпами жнецы, растеклись ручейками во все стороны и — пошла заготовка!

В большом и старом муравейнике работа идет сразу на два фронта. Сборщики носят урожай в подземелья, лущильщики очищают зерна от оболочки и выбрасывают шелуху наверх. Теперь по кучкам светлой шелухи, разбросанной вокруг входа, муравейники видны издалека. Иногда налетит маленький смерч, взовьет, шелуху облачком, промчит ее над землей и разбросает в стороны.

Брожу по пустыне и всюду вижу спешную работу трудолюбивого народца. Везде все одинаково: заготовка, лущение, выброс наружу отходов. Но в одном муравейнике — особые обычаи. Он молодой, холмик земли вокруг входа совсем маленький. Муравьи заготовляют урожай, но с зерен не снимает оболочки. Что бы это значило? Все жнецы одного вида Мессор аралокаспиус.

Проходит несколько дней. Еще больше выгорает пустыня. Урожай зерен с приземистых пустынных злаков уже собран, зерна на других растениях еще не созрели. Муравьи успокоились, забрались в подземные жилища, ждут очередного сигнала. Только не в маленьком муравейничке. Здесь теперь все заняты лущением зерна. Ежеминутно наверх выбегают рабочие с шелухой в челюстях, относят ее в сторону и спешат обратно во входы.

Так вот почему жители этого молодого поселения вели себя по-особенному! У них каждый сборщик — на счету, а надо было, не медля, как можно больше собрать зерна, молодая семья растет, в каждой камере полно новорожденных личинок, их всех надо кормить.

А может быть, в этом молодом обществе просто еще не развилась, как следует, специализация рабочих и не разбились они на сборщиков и лущильщиков, пока все универсалы, сперва занимаются одним делом, а потом другим.

Как бы там ни было, молодая семья собрала больше урожая и вроде бы по сравнению с другими оказалась в выгоде.

Вот так семена!

На небольшой песчаной прогалинке у реки, среди кустиков тамариска и душистой серой полыни, тянется вереница блестящих муравьев-жнецов. Здесь будничная картина, идет заготовка семян для большой и дружной семьи.

Устраиваюсь с лупой в руках над муравьиной тропинкой, пытаюсь угадать по носильщикам в какой стороне расположен муравейник, и неожиданно замечаю необычное: муравьи тащат в челюстях не семена растений, а маленькие песчаные комочки.

Выносить почву наружу из входов в муравейник — обычная работа, особенно когда происходит расширение старых подземных галерей или строительство новых. Сейчас же комочки несут издалека. Что-то здесь происходит непонятное!

Отнимаю песчаный комочек у носильщика (с какой неохотой он с ней расстается). В пальцах он легко рассыпается на мелкие песчинки, и будто ничего в нем нет. Но во втором комочке все же что-то есть. Только трудно очистить от приставших песчинок это «что-то». Наконец все песчинки сняты и обнажается маленькое темно-оранжевое зернышко. У многих таких облепленных песчинками, зернышек уже тронулся в рост крохотный, тонкий, как ниточка, черный росточек. Теперь становится почти все понятным. Муравьи выкапывают семена, ранее упавшие на землю и уже начавшие прорастать.

На всякий случай надо убедиться в правильности предположения. Торная тропинка ведет к небольшим, но густым зарослям разнолистного клоповника. Здесь и трудятся муравьи. Усиками тщательно обследуют поверхность земли, безошибочно определяют место, где зарыто зернышко и его вытаскивают.

Семена упали на землю недавно, но их уже занесло песком. Но до чего же крепко песчинки прилипли к семенам! Жнецам оболочка из песка нипочем. В их гнезде специальные рабочие тщательно очистят зерна.

Что за семена, какое растение могло их обронить сюда на этот небольшой участок зарослей клоповника, уж не сам ли он во всем виновник столпотворения заготовщиков урожая? Короткое приземистое растение уже отцвело, нижние коробочки давным-давно открылись на две половинки, и семена упали на землю. В средних коробочках еще зрелые семена, вот-вот свалятся вниз. Верхние коробочки совсем зелены, семена их незрелые.

Тщательно разглядываю зрелые коробочки. Легкое нажатие пинцетом, створки — раскрываются, и из щелки вываливается яркое оранжевое семечко, точно такое же, как и те, облепленные песком, только немного ярче и светлее.

Зачем же муравьям искать занесенные песком семена, тащить их такими в жилище и потом возиться над их очисткой! Не проще ли по существующему обычаю забираться на растения освободить из коробочек зрелые семена, или даже нести их к себе вместе с коробочками. Каждая коробочка прикреплена тонкой ножкой, ее нетрудно перекусить челюстями. Кстати, некоторые семена упали совсем недавно, быть может, даже прошедшей ночью и лежат такие заметные, оранжевые на поверхности земли, не привлекая ничьего внимания.

Видимо, дела с клоповником не столь просты. Быть может, его семена не вкусны или даже ядовиты, пока не побыли в земле и не стали прорастать. И ядовитость их не случайная, а ради того, чтобы не оказаться добычей муравьев. И яркий цвет их тоже не случаен, предупреждает о ядовитости. Но как относительны все защитные приспособления! Муравьи научились правилам обращения с ядовитыми семенами и стали их заготовлять после того, как они полежали в земле. Жизнь сложна, сложны и сложившиеся тысячелетиями отношения между организмами.

Набрав пучок клоповника, я потряхиваю им у входа в муравейник, всю землю усеял яркими семенами. Мимо них, задевая их ногами, движутся трудолюбивые носильщики, и никто не обращает никакого внимание на столь изобильную добычу. Она никому не нужна.

Впрочем, я, кажется, поторопился с выводами, Вот один муравей схватил семечко, долго крутился с ним возле входа, как бы показывая пример остальным и, наконец, залез в подземелье. Вскоре его примеру последовал другой, и еще несколько принялись собирать семена. Вот они и понравились! Теперь я в недоумении, мои предположения не подтвердились, и снова все стало непонятным.

В это время вижу, как среди носильщиков, волокущих семена, облепленные песком, появляются особенные: они тащат целые коробочки с какими-то маленькими зеленоватыми семенами. Коробочки принадлежат другому растению, и я без труда его разыскиваю. Листья его узкие, коробочки равномерно округлые, семена другого цвета. Называется оно льнолистным плоскоплодником и в некотором отношении родственен клоповнику. Ведь заготовляют же плоскоплодник прямо с растения, как и водится по обычаю, принятому у жнецов.

А что с кучкой семян, насыпанной мною. Опять муравьи несут из нее оранжевые семечки. Но на этот раз я, кажется, к счастью, ошибся. Муравьи несли оранжевые семечки не в свое жилище, а наоборот, принялись растаскивать их в сторону от него. И несли они даже не из кучки, насыпанной мною, а из жилища. И другие, казалось, поняли ошибку, свежие зерна клоповника не нужны жнецам.

Теперь осталась только одна маленькая неясность. Почему муравьи не смогли сами прорастить семена в муравейнике, использовав для этого влажные камеры и выждав когда они станут неядовитыми?

Но суть дела уже не менялась, хотя бы потому, что никогда никакое явление не раскрывается полностью до конца, да еще и сразу. К тому же жнецы, обитающие в пустыне, препятствуют прорастанию семян в своих кладовых. Это не в их обычае. Впрочем, ко всей этой истории может быть сделано еще одно предположение: семена, прошедшие такую обработку на почве, обладают какими-либо особенными свойствами, необходимыми муравьям? Кстати, интересно узнать какими ядовитыми веществами обладают семена этого растения. Каждый яд может обладать лекарственными свойствами.

Сложная кулинария

Грибки — отличная калорийная и богатая белками пища. Их научились использовать муравьи. Некоторые виды стали исключительно грибкоедами, а выращивание грибков достигло необыкновенного совершенства и сложности. Искусством грибководства славятся тропические муравьи-листорезы Северной и Южной Америки, относящиеся к родам Атта и Акромирмекс. Отправляясь целыми колоннами на деревья, они срезают кусочки листьев и сносят — их в подземные камеры, где их пережевывают и удобряют фекалиями, постоянно удаляя воздушные гифы, вызывая образование кольраби — основной еды этих муравьев. Вместе с листьями они неизбежно заносят и множество спор других грибков, которых при их прорастании тщательно пропалывают. Одним словом, агрикультура грибка достигла большой сложности.

Интересна другая деталь поведения листорезов: эти муравьи никогда не трогают деревья, растущие в ближайшем окружении муравейников, только ради того, чтобы не иссушить почву.

В нашей стране в зоне лесов обитает муравей Лазиус фульгинозус. Он также культивирует гриб Септоспорум. Вне гнезд этот гриб пока не найден и муравьи, вероятнее всего, создали этот вид путем искусственного отбора в течение своей длительной эволюции.

Предполагается, что грибководство возникло сперва у муравьев, питающихся зернами, как обычно прорастающих грибком. Это предположение согласуется с моими наблюдениями за муравьями-жнецами рода Мессор, содержавшимися много лет в неволе. Хотя грибкоеды могли возникнуть и там, где растения, возле которых жили муравьи, имели богатую микрофлору, как на саксауле.

Наряду с типичными вегетарианцами, грибкоедами и хищниками, есть муравьи и всеядные. Они охотятся на насекомых, собирают урожай трав, и при случае кормятся грибками. Таков вездесущий и широко распространенный муравей Тетрамориум цеспитум. Заготавливает семена и муравей-хищник Феидоле паллидуля, хищник и тлеяд Лазиус Нигер...

Среди больших песчаных бугров, поросших дзужгуном вижу узкую и длинную светлую тропиночку со снующими по ней муравьями-жнецами. Сейчас весна, урожая трав еще нет, но трудолюбивые сборщики уже несут в свои закрома какие-то узенькие около восьми миллиметров коричневые, заостренные с обоих концов и с продольной ложбинкой посредине семена. Следую за муравьями-носильщиками, нахожу их обитель, усаживаюсь рядом с нею: приведу в порядок записи, и одновременно буду поглядывать на муравьев.

Из двух входов муравейника степенно выходят крупные солдаты, каждый с маленьким, собранным в тючок, комочком песка. Они заняты строительством, наверное, или расширяют камеры, или копают переходы, идущие вглубь до грунтовых вод. В реке Или, что отсюда недалеко, стало мало воды, ушла она и из подземелий.

Еще вокруг бродят муравьи как будто без дела, кое-кто иногда волочит палочку, кусочек зелени. И еще часть муравьев занята тем, что вытаскивает наружу те же коричневые узенькие семена, относят их подальше, но, в общем, в одно место на свалку, куда бросают и своих завершивших жизненные дела собратьев. Там на площади около квадратного метра скопилось уже немало брошенных семян.

Что же происходит: одни сборщики трудятся, разыскивают крохотные семена, волокут их в свои жилища, другие — тоже трудятся, спокойно и деловито выбрасывают их наружу!

Может быть, все же на семенах есть какой-нибудь хотя бы крохотный придаток, ради которого и происходит заготовка этих странных семян, пролежавших, наверно, всю зиму и почему-то именно только теперь привлекших внимание сборщиков. В мире существует немало таких растений, как их называют «мирмекофилов», на семенах у которых располагаются маленькие выросты, содержащие вещества, привлекающие муравьев и очень ими почитаемые. Надо достать из полевой сумки лупу с сильным увеличением и дознаваться в чем дело.

В муравейник, оказывается, несут семена какие-то странные, будто с кончиками, пораженными грибками. Выбрасывают же без этих самых черных кончиков.

Долго брожу вокруг ищу растение, семенами которого занимаются муравьи и, наконец, нахожу. Семена принадлежат небольшому злаку овсюгу. Сейчас на нем уже почти созрели семена. Те семена, что упали в прошлом году, частично проросли, частично же погибли, их поразил грибок, угнездившийся главным образом в самом основании зерна и реже на его вершинке. Ради этого грибка и заготовляют муравьи свой корм. Чем-то их прельщают продукты, обработанные грибками.

Сложная кулинария у муравьев-жнецов!

Робкие грибкоеды

После пыльной проселочной дороги, какой роскошью, кажется, асфальт и как незаметно набегают на спидометре машины километры! Промелькнули села, река Чилик, и вот уже перед нами мрачные горы Сюгатинского ущелья. Незаметный сверток с шоссе и внизу среди скал и зарослей ив, чингиля и тамариска журчит ручей. Через ущелье видны обширная пустыня, за ней полоска реки Или, а еще дальше — голубые горы Калканы с желтеющим между ними Поющим барханом.

Дальше к выходу из ущелья ручей исчезает. На сухом каменистом русле роскошные заросли тамариска, саксаула и чингиля. Долго ли свернуть с дороги! Мотор заглушен и сразу наступает тишина. Лишь изредка доносятся мелодичные посвисты больших песчанок и странные крики кобылок мозера. Солнце еще высоко и можно осмотреть местность.

Всюду по веточкам саксаула бегают муравьи с красной головой и грудью и черным брюшком. Ловлю муравьев, разглядываю их крупную голову с близко насаженными длинными чутьистыми усиками, красную грудь и узловатую чешуйку на узкой талии. Это пустынный Кампонотус семирифус. Но один из муравьев оказывается уродцем с очень большой толстой и странной головой. На ней никак не разглядеть челюстей. Куда они исчезли?

Как велика сила воображения! Я рассматриваю вовсе не муравья. Передо мной красно-черный клоп, настолько похожий на муравья, что обнаружить обман можно только под лупой. Быть может, клоп обитает вместе с саксауловым муравьем в пустыне на саксауле миллион лет, и стал постепенно похож на него. Чем-то ему выгодно скрывать свою клопиную внешность под обличием муравья.

Как чуток и осторожен саксауловый кампонотус. Неосторожное движение руки и муравей затаивается, перебегает на противоположную сторону веточки, молниеносно спускается вниз, и там, на земле, сложив комочком ноги, замирает. Быстрота и ловкость, с которой муравьи бегают по саксаулу выдают в них исконных обитателей деревьев и кустарников.

Чем же муравьи занимаются на саксауле? Как будто им нечего делать на зеленых веточках и мне незачем так долго сидеть на одном месте. Но в лупу видно, как муравей тщательно соскребывает мицелии грибка мучнистой росы. И не только одна мучнистая роса для них важна. На саксауле растет множество разнообразных грибков. Еще можно заметить, как муравьи останавливаются возле маленьких, похожих на членики зеленых веточек растения, саксауловых цикадок и просят у них сладких выделений. Цикадки не особенно щедры. Зато у саксауловой тли сладких выделений больше, хотя возле них и крутится целый отряд остробрюхих и воинственных Крематогастер субдентата. Осторожные кампонотусы, ловко избегая встречи со своими невольными соседями, ухитряются урвать капельку лакомства. И так долгий кропотливый сбор микроскопически маленьких грибков, капельки сладких подачек тлей и цикадок — такова добыча саксаулового муравья. Не поэтому ли он так боязлив и осторожен...

Наловить два-три десятка муравьев для коллекции нетрудно. Но как найти их жилище. Придется заниматься слежкой. Осторожно и подолгу крутятся муравьи на земле, при малейшей тревоге затаиваются в укромных местечках. Долгие поиски напрасны. Солнце клонится к западу, пустыня оживает, песчанки устраивают оживленную перекличку, их песни несутся со всех сторон. Открыли входы в свои жилища муравьи-жнецы и отправились как всегда сразу большой компанией за семенами растений. Миловидные птички каменки-плясуньи, крутятся на кустах, высматривая добычу. Поспешные ящерицы перебегают от укрытия к укрытию. Далеко в стороне прокричал чернобрюхий рябок.

Сколько я попусту перерыл земли, смел в сторону опавших веточек саксаула, устилавших землю, но гнездо муравьев-незнакомцев не нашел. Уж не под толстой ли веточкой саксаула, наполовину засыпанной землей, оно находится? Слишком часто там крутятся муравьи. Рядом с веточкой видно крохотное отверстие без каких-либо признаков земли на поверхности. В нее забираются испугавшиеся меня муравьи. Через минуту туда же заползают другие. Если все же это норка, то муравьи явно избегают возле нее скопляться и уж не зря никто не крутится рядов с нею.

Берусь за лопатку. Маленький вход неожиданно приводит в просторные и чистые галереи с многочисленными переходами. Даже не верится, что они созданы этими, в общем, небольшими строителями. А еще в слое влажной почвы вижу группу черно-красных муравьев с личинками, куколками, и яичками. Какой среди них царит переполох и растерянность!

Оказывается, в гнезде находятся кроме обычных, еще и более крупные с заметно раздутым брюшком. Это няньки и одновременно хранители запасов пищи в своих животиках на случай бескормицы и голодный период сухого лета пустыни. А еще ниже в самой укромной камере вижу и самку, перепуганную и робкую. В соседних же камерах собрались крылатые самки и маленькие черные крылатые самцы.

Все до единого жители жилища стараются спрятаться под комочки земли, и нет среди них никого, кто бы попытался оборонять свою обитель. Мирные и трудолюбивые грибкоеды не способны к обороне. Не поэтому ли они так осторожны, так тщательно скрывают вход в свое жилище, относят далеко в сторону землю при строительстве галерей, а единственный вход в жилище делают маленьким и незаметным.

Кое-кто из муравьев выбирается из земли и по привычке спешит на куст саксаула. Там, у основания растения суетятся те, кто спустился сверху вниз и теперь, застав картину разорения жилища, находятся в величайшем смятении. Мне жаль бедных кампонотусов и радость открытия омрачается досадой уничтожения такой слаженной и, наверное, много лет существовавшей семьи маленьких тружеников саксауловых зарослей пустыни.