Можно ли измерить возраст языка?

На сегодня генетика европейцев, пожалуй, согласуется с обеими гипотезами распространения языков индоевропейской семьи. Выбрать одну из них ученые смогли бы, если бы знали, в какой период на земле звучал праиндоевропейский язык, ведь гипотезы предлагают очень разную датировку экспансии. Походы курганных воинов начинаются приблизительно 6000 лет назад, экспорт сельского хозяйства с Ближнего Востока – около 9500 лет назад.

Как научная дисциплина датирование в языкознании еще не устоялось. Один из подходов состоит в том, чтобы оценить ход исторических трансформаций в родственных языках путем сравнения общих единиц словаря. Глоттохронология, один из методов такого подхода, основан на подсчете когнатов, общих для выбранной пары языков (когнатами называют слова, произошедшие от общего предка: apple – когнат немецкому Apfel, но не французскому pomme).

Когнаты, с которыми работает глоттохронология, выбираются не случайно, это слова из специального списка, составленного автором метода Моррисом Сводешем, особенно устойчивые к языковым изменениям. Туда относятся числительные, местоимения, названия частей тела. Чаще всего используется список из 100 слов.

Сравнивая два языка, лингвист решает, сколько слов из списка Сводеша в этих языках действительно когнаты по отношению друг к другу. Чем меньше обнаружится когнатов, тем раньше языки разошлись, и есть различные техники, позволяющие по проценту когнатов установить дату разделения языков. По мнению Ирета, пятипроцентное совпадение указывает на срок 10 000 лет, 22 % совпадающих когнатов означают 5000 лет, а у языков, разделившихся лишь 500 лет назад, общими будут 86 % списка Сводеша.

При всей простоте этой методики глоттохронология дает удивительно правдоподобные результаты. Но есть и недостатки. Лингвисты потратили немало сил на развенчание глоттохронологии, но, пожалуй, меньше, чем на ее усовершенствование. В итоге лингвистика никак не может прийти к единому мнению, насколько эта техника применима. На конференции, состоявшейся в Кембриджском университете в 1999 г., мнения высказывались самые полярные. Роберт Бласт из Гавайского университета представил доклад, в котором объясняется, почему глоттохронологические методы «неприменимы» к австронезийским языкам, а Джеймс Мэтисофф из Калифорнийского университета в Беркли говорил о «бесполезности глоттохронологии при классификации тибето-бирманских языков». После них выступал Ирет, описавший, насколько успешно глоттохронология помогает датировать разделение языков в семито-хамитской семье{277}.

Гораздо больше воодушевляет компаративистов другая технология датировки – лингвистическая палеонтология. Суть ее в том, чтобы реконструировать слова, называющие в языковой семье различные предметы материальной культуры, и датировать появление языков моментом, когда называемые объекты впервые возникают в археологических находках.

Например, во многих индоевропейских языках слова для названия колеса – явные когнаты. В греческом это kuklos (слово, от которого происходит английское circle (круг)), в санскрите – cacras, в тохарском – kuk?l и в древнеанглийском – hweowol (праиндоевропейское начальное k в языках германской ветви переходят в звук h). Поскольку в языках, произошедших от праиндоевропейского, слова, называющие колесо, – когнаты, они должны происходить из общего источника, и лингвисты считают, что этим источником было праиндоевропейское слово, которое они реконструируют как *kwekwlos (звездочкой помечаются слова-реконструкции).

Самые ранние известные ныне археологам колеса датируются 3400 г. до н. э. (5400 лет назад). Значит, праиндоевропейский язык должен был разделиться на дочерние уже после этой даты, считают лингвопалеонтологи, ведь как иначе языки, разбросанные по необъятному пространству, все имеют для колеса слова-когнаты?

Подобные рассуждения применяются и к словам типа «ярмо», «ось» и «шерсть». Работа строящих эту гипотезу ученых, например Билла Дардена из Чикагского университета, укрепила многих лингвистов в уверенности, что индоевропейский был единым языком еще 5500 лет назад и что прежде этого рубежа языки-потомки не могли существовать{278}.

Лингвистическая палеонтология – высший пилотаж в области языкознания. Но у нее есть две принципиальных уязвимости. Первая заключается в том, что столь выдающееся изобретение, как колесо, скорее всего, распространилось от культуры к культуре со скоростью лесного пожара и несло с собой свое имя. Лингвистические палеонтологи заверяют, что умеют распознавать такие заимствования. Конечно, в слове «кока-кола» легко опознать иностранное заимствование, вошедшее во многие языки, но чем старше заимствование, тем сильнее оно сливается с фоном принимающего языка. Один из аргументов академического сообщества против глоттохронологии состоит в том, что нераспознанные заимствования могут смешать всю картину.

Другая уязвимость палеонтологии – риск реконструировать весьма убедительно выглядящие слова, которых на деле не существовало. Лексемы, подобные слову «епископ», существуют в греческом (episkopos), латыни (episcopus), древнеанглийском (bisceop), испанском (obispo) и французском (ev?que), из этого ряда можно реконструировать праиндоевропейское слово-предок *apispek, но в языке, на котором говорили 5000 лет назад, таких слов не было. Что касается колеса, то установлено, что в праиндоевропейском языке было слово *kwel со значением «вращаться», от которого, как считается, произведено *kwekwlos. Но могло быть и так, что в праиндоевропейском не было слова со значением «колесо» и на самом деле дочерние языки просто произвели свои названия для этого предмета от унаследованного ими всеми слова *kwel – «вращаться». В таком случае время существования праиндоевропейского отодвигается от момента изобретения колеса на несколько тысяч лет в прошлое.