Август Пузыри

Август

Пузыри

Белый дактиль решил поразвлечься. Полдня он наблюдал за стаей рапторов. Он съел столько мяса, сколько мог себе позволить, не рискуя лишиться способности взлететь. И теперь ему опять было скучно.

Над песчаной равниной дул сильный бриз. Белый дактиль спрыгнул с дерева и почувствовал под ногами и крыльями горячий песок. Он ходил, как летучая мышь, с развернутыми в стороны коленями и сильно согнутыми локтями. Это выглядело неуклюже и неудобно, но необычайно сильные грудные мышцы, благодаря которым он мог летать, давали ему возможность быстро взлететь, оттолкнувшись от земли передними лапами.

Он спускался на землю с большой осмотрительностью и ходил очень осторожно. Он делал это только тогда, когда дул постоянный ветер, достаточно сильный, чтобы поднять его тело, как только он расправит крылья. В безветренную погоду он избегал далеко ходить. Это могло плохо кончиться: слишком много хищников поддались бы искушению догнать и уничтожить его.

Три когтя на его передних лапах при каждом шаге зарывались в песок, оставляя глубокие борозды. Рядом со следами передних когтей тянулись следы от его узких задних лап с четырьмя маленькими прямыми когтями.

Полоса следов, которую он оставлял позади себя на песке, выглядела широкой и неаккуратной по сравнению со следами Рэд. Белый дактиль был дальним родственником рапторов — оба вида могли бы проследить свою родословную и обнаружить, что ведут ее от одних и тех же быстроходных наземных хищников.

Но конечности дактиля стали непригодными для передвижения по земле. Три острых, узких, крючковатых когтя на каждой передней лапе были прекрасно приспособлены для того, чтобы висеть на деревьях или скалах, но создавали много неудобств при хождении пешком. Грудные мышцы дактиля представляли собой гигантские летные машины, дающие силу и мощь крыльям, но были малопригодны для быстрого передвижения по земле.

Самые сильные конечности дактиля — два его больших пальца, увеличенные в тысячу раз по сравнению с обычными для динозавров размерами. Эти пальцы, толще и сильнее бедер дактиля, были гибкими распорками, поддерживающими всю переднюю кромку крыла.

Белый дактиль очень хорошо понимал, насколько он отличается от своих дальних родственников — динозавров. Он делил все живые существа на две части: тех, кто может летать, и тех, кто не может. Он знал, что любое летающее существо, если оно обладает достаточным умом, легко может избежать опасности смерти от зубов нелетающих животных.

Фуп! Дактиль перепрыгнул через узкое русло ручья на высокую песчаную насыпь, изогнул тонкую гибкую шею, чтобы посмотреть на стаю рапторов. Трое детенышей спали под теплым послеполуденным солнцем. Взрослые тоже почти не двигались. Никаких признаков нервозности и беспокойства.

Низкое солнце отчетливо выделяло на песке следы дактиля, ведущие от туши астродонта к реке. Белый дактиль высоко поднял голову и очень внимательно присмотрелся. Он привык видеть следы динозавров с высоты своего полета, как на карте. Он мог различить десятки видов динозавров из двух сотен следов по узору их следов и по форме отпечатков. Но он никогда еще не видел так близко и отчетливо собственные следы. Он умел определить следы дактиля с высоты — по широко расставленным отпечаткам их лап и необычайным трехпалым следам, — и он наслаждался моментом самоосознания, когда обозревал собственные следы.

Это было интересно, и его скука ненадолго прошла.

Дактиль нашел место, защищенное от ветра гребнем высоких песчаных дюн. Он вгляделся в лужу темной воды и увидел коричневое тело, медленно извивающееся в грязи на дне.

Его клюв нанес стремительный удар, и молодая двоякодышащая рыба в полтора фута длиной исчезла в его глотке.

Но он пришел сюда вовсе не за рыбой.

Зип-буль-буль-буль.

Большие коричневые пузыри медленно и как бы нехотя поднимались на поверхность, пока он выдыхал воздух, полностью погрузив голову в воду.

Пип-пип-пип. Пузыри громко лопались, когда дактиль ловко протыкал их по очереди кончиком клюва.

Эту игру он придумал месяц назад, когда случайно, пытаясь поймать черепаху, кашлянул под водой. Его поразили большие пузыри, которые начали тесниться вокруг него на поверхности воды. А поскольку основной принцип его подхода к природе состоял в следующем: «Если в чем-то сомневаешься — клюнь!», он открыл для себя новое веселое ощущение: пузыри с треском лопались под его клювом.

Буль-буль-грррг. Необыкновенно большой пузырь, самый большой из всех, что он выдувал, всплыл на поверхность и неподвижно застыл, как хрустальный купол.

Дактиль с восхищением смотрел на свою работу. Жук-водомерка скользил вокруг пузыря сумасшедшими зигзагами, то и дело врезаясь в него. Ветер принес кусочек сухого папоротника, тот упал на прозрачный купол и замер, словно приклеенный. Теперь целая флотилия более мелких пузырей присоединилась к своему флагману, некоторые слились с большим пузырем, некоторые просто пристали рядом.

Внезапно белый дактиль увидел отражение неба, искаженное сферой, пузырь действовал как выпуклая линза. Это испугало дактиля, он поднял голову и стал внимательно и пристально разглядывать небо.

Он увидел облака и стаю дактилей, летящих вдалеке, — и близко-близко морду раптора.

Его тело рванулось вверх, готовое к мгновенному взлету по тревоге. Левое крыло ударило по воде. Песок полетел из-под его лап во все стороны. Неуклюжий в панике, он взобрался на насыпь и поймал воздушный поток. Через несколько секунд он был уже в воздухе.

Рэд даже не взглянула на дактиля, улетающего вдоль берега реки. Она была поглощена зрелищем множества пузырей, больших и маленьких, возникших при взлете дактиля.

Исследование новых явлений — игра для ума. Плотоядные, обладающие большим мозгом, — самые любознательные и игривые существа в любой экосистеме. Рэд наслаждалась чувством сытости и довольства, лежа на песке, когда увидела дактиля, который занимался чем-то странным и непонятным. Она не боялась этого дактиля, и желания съесть его у нее тоже не было. И ее охватило любопытство.

Уже несколько минут она следила за игрой в пузыри. Как и дактиль и все хищники, она любила игры, в которых требовалось шлепать и хватать. Все маленькое и движущееся нужно было как можно быстрее схватить. Еще ребенком она выработала координацию между глазами и носом, хватая листья, проносимые ветром по земле. А когда подросла, то оттачивала свои рефлексы, пытаясь двумя руками захватить маленьких зверьков, пушных млекопитающих, которые жили колониями в норах, как степные собачки.

Но лопать пузыри ей еще никогда не доводилось.

Она сунула морду под воду, потом вытянула ее назад. Но слишком медленно. Пузыри получились мелкие и невзрачные.

Сплшш! Она плюхнулась мордой в лужу. Но слишком быстро. Волны и пена повсюду, а больших пузырей опять не получилось.

Рэд зашипела и закашляла. Она не могла понять, что происходит. Она была не на шутку раздосадована — всю жизнь ей удавалось осваивать новые трюки, подражая другим, наблюдая за взрослыми, сестрами и братьями и даже за хищниками других видов.

В этот раз она сдалась и отступила. Умственные способности складываются из врожденного интеллекта и долгого опыта. Белый дактиль был очень умный, очень старый и знающий. Рэд никогда не освоить всего, что знал он. Она посмотрела вверх, оглядывая небо. Белый дактиль был уже далеко.

И настроение у него было отвратительное. Он терпеть не мог, когда ему приходилось внезапно взлетать. Ему не нравилось, когда динозавры подкрадывались сзади — даже те, которых он считал дружественными. Он предпочитал контролировать ситуацию полностью.

Дактиль поднялся на тысячу футов, сердито ворча про себя. Он бросил сестер и детенышей рапторов. Тут он увидел большую стаю дейнонихов. Два десятка хищников среднего размера расположились в десяти милях от стаи Рэд.

Белый дактиль знал, что может развеять его плохое настроение. Он медленно поднялся и развернулся так, чтобы солнце светило ему в спину. Потом сложил крылья и камнем бросился вниз.

Он быстро набирал скорость. Угол пикирования он мог изменить легким движением мембран между бедрами и хвостом. В двухстах футах от земли он расправил крылья и выровнял полет.

На скорости сто пятьдесят миль в час дактиль промелькнул над деревьями. Он летел почти горизонтально. Дейнонихи ничего не подозревали. Вожак стаи стоял, почесывая за ухом и наслаждаясь теплом солнца, припекавшего спину.

Фуоооуууп!

В последнюю секунду дейноних успел пригнуться и, потеряв равновесие, свалился в группу подростков, которые тут же бросились врассыпную.

Белый дактиль нанес кончиком клюва удар и оставил на боку вожака небольшую, но болезненную рану.

Когда дактиль снова поднялся в вечерний воздух, то увидел сверху всю стаю дейнонихов, в панике кружившую по поляне.

Теперь старый птеродактиль чувствовал себя гораздо лучше.