Эпилог

Эпилог

Я много думаю о Рэд и других видах рапторов, о том, как они вписываются в историю Земли и как мы восстановили их жизнь по кусочкам и фрагментам, найденным в скалах. Полная история Динозаврии насчитывает сто шестьдесят пять миллионов лет, и ютарапторы процветали лишь малую часть этого времени — миллион лет или около того. Чтобы понять гигантских рапторов, мы должны вникнуть в жизнь их предков и изучить образ жизни их потомков.

В то время как я пишу этот эпилог, начался сезон раскопок в Вайоминге, и я каждое утро езжу на моем стареньком, 1980 года выпуска, пикапе от своего домика к карьерам.

Если я выбираю длинный путь, я могу проехать через сто миллионов лет Мезозойской истории, наглядно изложенной в последовательных слоях пород. Именно в этот интервал времени силы эволюции создали семейство рапторов из очень примитивных предков.

Каждый горный слой — знак препинания в истории Рэд.

Грузовичок подпрыгивает на ухабистой дороге с глубокими колеями, размытыми последними зимними дождями, и за мной тянется облако красной пыли, поднятой шинами. Следы в красной и коричневой породе запечатлели важные события, эволюционный дебют первого хищного динозавра, который был не больше волка и от которого пошло семейное древо, в конечном итоге породившее Рэд и ее клан.

Основы приспособляемости ютарапторов были заложены еще в Триасовом периоде. Быстрые ноги, сердце, легкие, а также социальные связи в стаях — все идет оттуда. Предки Рэд, жившие в Триасовом периоде, уже передвигались быстрыми шагами, оставляя на береговой глине следы, подобные птичьим. Каждый отпечаток ноги имеет три пальца, направленные вперед, и один — назад. Динозавры всегда передвигались на пальцах, не касаясь земли пяткой.

Я осматривал триасовые слои во многих местах — в Массачусетсе, в Колорадо, Вайоминге, Южной Африке. И всюду меня не оставляло одно и то же ощущение — эти первые динозавры передвигались со скоростью теплокровных животных. Существует простое уравнение, позволяющее рассчитать, с какой скоростью двигался динозавр, исходя из длины шага и длины ноги. Если в эту формулу подставить данные отпечатков триасовых следов, то результат просто поражает. Динозавры передвигались в среднем со скоростью четыре-пять миль в час, примерно как современная стая койотов.

А самая высокая скорость, которую они могли развить, была, возможно, сорок миль в час или даже больше. Ни одно хладнокровное животное не ходит и не бегает так быстро.

И еще эти первые динозавры были общественными животными. Во многих местах отпечатались следы целой стаи — дюжины хищников, все приблизительно одного размера и одного вида.

Ископаемые скелеты Триасового периода свидетельствуют также о высокой скорости обмена веществ у первых динозавров. В шейных позвонках и костях туловища имелись глубокие полости, которые при жизни животного, видимо, были заполнены воздухом, как у птиц. Эта пневматическая система дает птицам самую высокую среди животных эффективность работы легких, намного выше, чем у крокодилов, ящериц и даже у людей. Когда триасовые динозавры дышали, воздух проходил через сложную систему каналов, которая прекрасно обеспечивала кислородом все ткани тела.

Пропорции тела сообщали первым динозаврам небывалую ловкость и проворство. Суставы и мышцы были организованы так, что шейный отдел позвоночника был изогнут в виде буквы «S», что позволяло быстро наклониться вперед и вниз. Грудная клетка была широкая, чтобы вместить объемистое сердце. А вся задняя часть была укреплена множеством соединений между позвоночником и тазом — еще одна особенность, общая с птицами, благодаря которой задние лапы могли сделать резкое ускорение.

Следующий слой после Триасового — Юрский — век кнутохвостов, когда гигантские травоядные, вооруженные длинным, пятидесятифутовым, хвостом, главенствовали в экосистеме. Угрюмые серые и черные необитаемые земли полны костей барозавров, диплодоков и бронтозавров — представителей доминирующего семейства, которое в конце Юрского периода пережило почти полное угасание и упадок. Мы нашли и короткохвостых бронтозавровых этого периода — брахиозавров и гаплокантозавров, которые появятся немного позже, в Раннем Меловом периоде.

Редчайшими из динозавров Юрского периода были бронированные анкилозавры. Мы нашли один череп летом 1993 года. Этот клан распространится в начале Мелового периода, разовьется во множество других видов, среди которых будет и гастония.

Хищники Юрского периода были более продвинуты в развитии по сравнению со своими триасовыми предками. И гораздо ближе к рапторам по строению тела. Мы откопали прекрасные образцы костей аллозавров, включая все кости передних лап. Суставы этих костей были устроены особым образом — громадные когти больших и указательных пальцев сходились, когда пальцы сгибались вниз. Кости запястья позволяли всей передней лапе быстро вращаться из стороны в сторону. Рапторы унаследуют такую структуру скелета лап.

Аллозавры во многом были предшественниками рапторов — все строение тела, более короткий и компактный торс, более длинные задние лапы, более крутой изгиб шеи. Аллозавры не были в прямом смысле дедушками и бабушками рапторов, их прямыми предками. Но они были своего рода эволюционными дядями, близкими родственниками. Строение тела аллозавров дает нам представление об исходном материале, из которого Природа создала рапторов.

Черепа аллозавров из Юты так хорошо сохранились, что можно увидеть, где находилась каждая доля мозга и где выходили нервы. Зрение у них было великолепное, они видели все в цвете, как ястребы и орлы. Их обонятельные камеры были обширными, что говорит о прекрасном обонянии. Предки рапторов обладали такими же качествами.

В первый день каждого сезона раскопок я взбираюсь на Брекфэст-Бенч, скромный гребень прямо над последними слоями Юрского периода.

В этих скалах нет ничего, что могло бы навести на мысль, что именно в это время происходили громадные биологические преобразования. Но темно-серый слой с оранжевыми прожилками отмечает величайший кризис середины эры динозавров, сто сорок миллионов лет назад: переход от Юрского к Меловому периоду — от века аллозавров к веку рапторов.

Ископаемые Брекфэст-Бенч по большей части мелкие, и лучшее время для раскопок — вторая половина дня, когда низкое солнце высвечивает крошечные зубы и фрагменты костей, лежащие на выветренных склонах. Здесь мы находим остатки юрских династий, зубы кнутохвостов, а также мелкие челюсти первых млекопитающих.

В то время крокодилы просто кишмя кишели. Тысячи их конических зубов засоряют породу, словно стреляные гильзы на полях Гражданской войны. Для меня каждый зуб — как трогательный сувенир, оставленный на память о жизни рептилий.

Когда в 1950-х годах я учился в начальной школе, нам втолковывали, что крокодилы — безмозглые хладнокровные убийцы. Но теперь мы знаем их лучше. Несмотря на их устрашающие челюсти, крокодилы — очень чувствительные создания с самой сложной семейной жизнью из всех современных рептилий. Матери-крокодилицы охраняют свои гнезда с поразительной самоотверженностью и отзываются на щебет детенышей, когда те собираются вылупиться из яиц.

Матери и отцы некоторых видов крокодилов объединяются и сообща помогают детенышам выжить в первые опасные дни жизни. Нет никаких сомнений, что крокодилицы чувствуют связь со своим выводком. И они могут также испытывать страдание и горе. Если детеныш погибает, не добравшись до воды, мать иногда долгое время держит в зубах безжизненное тельце и только потом нежно опускает его на землю.

Крокодилы дают нам представление о связях, существовавших внутри семей динозавров. Крокодилы — живые ископаемые. Они сохранили анатомическое строение, близкое строению предков динозавров. Но динозавры почти во всех отношениях более развиты, чем крокодилы. И я должен сделать вывод, что у динозавров Юрского периода была более развита структура отношений.

В двух милях к северу от Брекфэст-Бенч мы нашли доказательство. Известковые пласты на границе мелкого озера были полны следов гигантских астродонтоподобных динозавров. Эти отпечатки не были разбросаны беспорядочно, когда цепочки следов идут в разных направлениях. Напротив, эти следы говорили о стаде из двадцати — тридцати астродонтов, шедших вместе, организованно, самые крупные особи по бокам стада, а маленькие — в середине.

Останавливаясь, чтобы записать что-то в полевой блокнот с ежедневными наблюдениями, я люблю посидеть на краю одного из самых больших отпечатков, шириной в ярд.

Известковая глина, продавленная гигантской лапой, выглядит совсем свежей, несмотря на то, что превратилась в камень в течение миллиона столетий. Это углубление в известняке — яркое свидетельство громадной силы мускулов астродонта, а также сильно выраженного чувства долга перед семьей и кланом.

Прямо над Брекфэст-Бенч лежит слой Раннего Мела, пласт шлифованного черного гравия и песка, известный как Лакота, датированный той же эпохой, что и пласты со следами ютарапторов в Юте и Колорадо. Бледно-желтый песчаник Лакоты высится утесами, увенчанными хвойными деревьями. Это исключительно красивое место, где вдоль скалистых гребней пикируют из своих гнезд сапсаны.

Ученому полагается быть бесстрастным, невозмутимым и хладнокровным, когда он оценивает полученные данные. Но я не могу избавиться от ощущения страха и благоговения, когда ищу окаменелости Лакоты. Эволюция в это время и в этом месте совершала грандиозные вещи. Тонкие швы розоватого камня показывают окаменевшие ветки и фрагменты стволов деревьев, преимущественно хвойных. Но есть и лиственные окаменелости, говорящие о величайшем событии в истории растений — появлении цветущих покрытосеменных.

Лакота свидетельствует о революции и в животном мире. Гравий и песчаник содержат кости игуанодонов и куски панцирей гигантских броненосцев, свидетельства нового порядка среди гигантских травоядных. Пласты ископаемых этого времени в Испании и Китае свидетельствуют, что птицы достигли нового, более высокого уровня в строении крыльев и перьев. А одна драгоценная нижняя челюсть из Англии говорит о существовании создания, очень близкого к нашим с вами предкам, — эгиалодона.

Мир доминирующих хищников по сравнению с Юрским периодом очень изменился. Почти исчезли когда-то господствовавшие аллозавры, на их место пришли их родственники — хребтоспинные плотоядные семейства акрокантозавров.

Потом к ним присоединились рапторы, хищники, чья биомеханика представляла совершенно новый уровень в атаке и защите. Строение их когтей было иным, чем у их предков аллозавров. Прежний коготь, служивший для захвата и удержания добычи, трансформировался в грозное режущее оружие. В то время как у хребтоспинных сохранились массивные когти с толстыми концами, у рапторов появились длинные тонкие пальцы с узкими ножевидными когтями.

Ранний Мел был свидетелем подъема умственных способностей среди плотоядных. Череп рапторов был объемнее, чем у хищников Юрского периода, и у двух других групп плотоядных — страусовых динозавров и троодонтов — мозг также был больше.

Это было время экологических перемен, когда перешейки суши открывали дорогу для успешного перехода из одной местности в другую. Кости игуанодонов и гастоний из Дакоты очень похожи на кости из Юты, и обе американские находки практически идентичны скелетам, найденным на юге Англии.

Это близкое сходство можно объяснить только тем, что между двумя континентами существовал перешеек, по которому животные могли свободно переходить туда и обратно.

Мы никогда не узнаем всех подробностей этого великого межконтинентального обмена продуктами эволюции, но мы можем быть уверены, что каждый вид динозавров, пересекший Атлантический или Тихий океан, переносил с собой огромное количество вирусов, бактерий и паразитов.

Вспышка эпидемии неизбежна, когда происходит перемешивание разнородной фауны. В наши дни в Вайоминге угроза чужеродных болезней очень серьезно воспринимается специалистами по охране животных. За последние несколько лет они закрыли несколько ранчо, на которых разводились азиатские олени, из-за того, что эти экзотические животные могли стать источником болезней, непереносимых для наших местных оленей и антилоп.

Мы знаем, что жизнь хищных динозавров была нелегка. Большинство найденных скелетов имеют ясные отметины старых ранений — сломанные, а потом сросшиеся ребра, треснувшие кости конечностей и сросшиеся вместе после травмы поясничные позвонки. Чтобы выжить и вырастить потомство, хищникам были необходимы не только острые зубы и сильные когти. Им были необходимы социальные связи. Как ютарапторы выбирали себе партнеров? Как они воспитывали своих детенышей? У нас есть факты, по которым мы можем восстановить картину их жизни.

Отпечатки следов акрокантозавров, найденные в Техасе, показывают, что они охотились парами, выслеживая стада многотонных астродонтов. И вполне логично предположить, что эти пары были самец и самка. Так как мозг рапторов был гораздо больше, чем у акрокантозавров, мы можем предположить, что и общество их было сложнее. Мне нравится думать, что эмоциональные связи между самцом и самкой, родителями и детьми у ютарапторов были исключительно сильными и разнообразными.

К северу от карьеров Лакоты находятся пласты Позднего Мела возрастом в шестьдесят шесть миллионов лет. Тогда доминирующую роль играл самый знаменитый динозавр — тираннозавр рекс. Огромные тираннозавры были родственниками рапторов. Поэтому данные о тираннозаврах помогают нам заглянуть в мозг рапторов. Мой коллега Пит Ларсон открыл замечательную вещь об отношениях полов у тираннозавров. Самыми крупными и мощными были самки, как показывает структура костей вокруг основания хвоста.

Главенство самок — красноречивое свидетельство, позволяющее нам реконструировать личные взаимоотношения между хищниками Мелового периода. Структура семьи, построенная вокруг большой самки, — редкость среди хищных рептилий и млекопитающих в наши дни, но такая структура — правило для одной категории хищников: плотоядных птиц. Совы, ястребы и орлы организуют свои семьи с самкой во главе, и мы можем представить тираннозавров и рапторов как гигантских нелетающих орлов.

Весенними днями, когда солнце только-только начинает пригревать, я люблю тихо бродить вдоль линии ограды, колючая проволока с которой давным-давно отвалилась и заржавела. Я часто вижу здесь беркутов. Они сидят на верхушках самых высоких столбов, глядя на восток и полураскрыв крылья, чтобы погреться в первых солнечных лучах. Обычно двое из них всегда вместе, самку легко узнать по ее более внушительным размерам. Они вместе уже пять лет. Беркуты всю жизнь живут моногамной семьей.

Беркуты наблюдают за мной, но кажется, что они смотрят и на меня, и вообще на людей с презрением. Когда первые воздушные потоки начинают подниматься от земли, они, согревшись, взлетают и набирают высоту, описывая в небе широкие спирали.

Они летают и охотятся вдвоем, и я видел, как они вместе кормили свой выводок в гнезде на вершине скалы. Я обнаружил это гнездо случайно, склонившись однажды над выветренным и изъеденным позвоночником аллозавра в овраге. Моя палеонтологическая мечтательность вмиг рассеялась, как только я увидел громадные тени, скользнувшие передо мной по земле. Я взглянул вверх и увидел самку беркута, пристально смотрящую вниз с высоты в десять ярдов.

У нее были удивительные глаза, очень ясные, умные и свирепые. Когда я представляю себе Рэд, она смотрит на меня именно такими глазами.