Декабрь Смерть из моря
Декабрь
Смерть из моря
Старый белокрылый дактиль проснулся рано, чтобы воспользоваться прекрасными воздушными потоками, которые поднимались над берегом. Сидя на краю гнезда, он медленно разворачивал и складывал двадцатифутовые крылья, вытягивая толстые сухожилия четырехсуставных летательных пальцев. Он изгонял из своих мышц зимнюю ночь. Это была его обычная разминка перед полетом.
Крыло полностью держалось на единственном огромном пальце — четвертом, считая от большого. Дактиль придерживался строго определенной программы упражнений, разминающих живой механизм, который поддерживал этот палец в прекрасном рабочем состоянии во время полета.
Он испробовал воздух и развернулся против ветра. Он поддерживал тело под определенным углом, уцепившись за край гнезда шестью маленькими крючковатыми когтями и плотно прижав крылья к телу. Он напружинился, согнул колени, локти и запястья и подпрыгнул, с силой бросив свое тело с края скалы.
Пятнадцать футов он падал камнем, набирая скорость. И когда уже казалось, что он обречен рухнуть на землю и разбиться, мышцы большого летательного пальца сократились, натягивая толстые сухожилия. Мышечная сила немедленно произвела действие, сухожилия распрямили все четыре сустава пальца и закрепили крыло в расправленном положении. Поток воздуха заскользил по поверхности крыла, поднимая дактиля вверх.
Дактиль слышал, как свистит воздух, ощущая ту силу, которая тянула его вверх. Он летел.
Автоматически он согнул один палец вверх, а другой вниз и стал подниматься по спирали. Целая минута ушла на то, чтобы сделать один виток, потом еще один и еще.
Круги становились все шире и шире по мере того, как он набирал высоту. Он наслаждался чувством полета, не требующего усилий. На высоте в тысячу пятьсот футов лучи восходящего солнца осветили его крылья и облили теплом тело. Это мгновение он любил больше всего. Его кровеносная система отозвалась, открыв подкожные капилляры, чтобы впитать в себя солнечную энергию.
Дактиль круто накренился, и ветер на большой скорости понес его вдоль берега. Это было весело.
Внизу было пока темно — солнце еще не показалось из-за горизонта. Острое зрение дактиля позволяло ему различать тела и движения на тускло освещенном берегу. Ему нравилось проверять обстановку на земле в это время суток.
Он видел две стаи ютарапторов. Одна из них — его старые друзья, Рэд и ее сестра, а с ними самец Рэд и два детеныша, один поменьше, другой побольше. Вторая стая, в полумиле от первой, состояла из трех молодых рапторов. Белый дактиль спустился пониже, чтобы осмотреть стаю Рэд. Они уже проснулись, встали и теперь кружили на берегу. Их движения были неловкими, неправильными и беспорядочными. Нормальная, хорошо организованная стая должна выглядеть совсем не так.
Дактиль заметил какое-то движение в глубокой тени за пляжем, в лощинах между рядами песчаных дюн. Два огромных темных тела осторожно взбирались на песчаный гребень, двигаясь по направлению к рапторам. Дактиль знал, что означают такие движения — так подкрадываются гигантские хищники, чтобы напасть. А рапторы даже не подозревали об этом.
В нормальной обстановке один из рапторов должен дежурить на посту, сидя на высоком гребне и охраняя стаю от внезапного нападения. Сегодня же все трое взрослых кружили по берегу, не ведая об опасности, надвигающейся со стороны дюн.
Старому дактилю нравились Рэд и ее семья. Он привык думать о них: мои ютарапторы. Уже несколько лет они делили с ним добычу — так же, как до них родители Рэд. Не то чтобы он рассматривал их как свою семью — подсознательно он понимал, что между рапторами и дактилями нет тесной генетической связи. И все же он в какой-то мере был связан с этой стаей. Они были живым центром его территории.
Он сделал крутой вираж и бросился вниз. Сила тяжести позволила ему разогнаться до шестидесяти миль в час, и на высоте тридцати футов он выровнял полет. Песчинки взметнулись в воздух, когда он пролетел над дюнами. Трехтонное тело распласталось на песке, когда дактиль пронесся мимо него.
Дактиль издал высокий, пронзительный сигнал тревоги. Он ожидал немедленного отклика, ведь рапторы знали, что он никогда не поднимал тревогу ради забавы.
Но рапторы не обратили на него внимания.
Сестра Рэд должна была стоять в это утро на карауле. Как правило, она просыпалась раньше всех и была от природы очень подозрительна ко всяким незнакомым звукам, запахам и картинам.
Но сегодня она проснулась в отвратительном настроении. Без всякой причины — не считая того, что она все еще находила его присутствие раздражающим, — она подошла к спавшему самцу и укусила его.
Он сердито огрызнулся и отошел к большой песчаной дюне. Теперь он расхаживал взад-вперед, еще не совсем проснувшийся, и негромко ворчал.
Он плохо спал в эту ночь. Страшные незнакомые звуки за дюнами беспокоили его. Чужие юта-рапторы пришли и ушли, оставив запаховые сигналы. Еще тревожнее был запах гигантских хищников. А он-то надеялся, что они навсегда избавились от акрокантозавров.
Рэд стояла между сестрой и самцом. Она издавала ласковые булькающие звуки, по очереди глядя на обоих самых дорогих для нее созданий.
Старшая племянница была рядом с матерью, громко шипя с хвастливой угрозой, так свойственной подросткам, когда они подражают взрослым.
Рэд медленно, осторожно приблизилась к сестре и слегка подтолкнула ее. Та прекратила делать угрожающие движения и резко отвернулась.
Разрешив один кризис, Рэд повернулась к молодому самцу. Тот был занят, принюхиваясь к утреннему воздуху. Рэд тоже понюхала. Сердце ее упало. Вот он опять — запах чужих самок ютарапторов.
Молодой самец вытянулся вверх и опять стал принюхиваться. Когда он взглянул на Рэд, наступила неловкая тишина. Он подошел к ней и прижался мордой. Но это длилось недолго. Очень скоро он отошел.
Сложная запутанная драма взаимоотношений захватила всю стаю, и потому в это утро они были не столь бдительны.
Огромная самка акрокантозавра сидела за гребнем бледно-желтых песчаных дюн. Ее трехтонное тело не было видно с берега. Еще до рассвета она начала наблюдать за стаей рапторов. Смотрела, как те медленно просыпаются и выходят из своего временного гнезда неподалеку от воды. Ветер был на ее стороне: он дул с моря.
Это была вполне зрелая самка. В двух милях отсюда в гнезде ее ждали дети. А для матери не было ничего более ненавистного, чем стая рапторов невдалеке от ее гнезда. Рапторы представляли собой самую большую угрозу для детенышей других хищников. Они разоряли их гнезда.
Ее партнер полз рядом с ней. Он пристально смотрел на берег. Оба акрокантозавра выжидали благоприятного момента, чтобы выскочить из-за дюн и напасть на семью рапторов, но тут они пришли в замешательство. Что-то необычное и странное происходило среди рапторов.
Рэд застыла от страха, голова ее тряслась. Тонкий, жалобный писк вырвался из ее горла. Зрачки расширились, несмотря на яркое утреннее солнце. Она не отрываясь смотрела на сестру, а та столь же пристально воззрилась на самца.
В пасти у самца был младший детеныш. Он пронзительно визжал.
Самец вовсе не намеревался делать это. Просто детеныш действовал ему на нервы, играя с его хвостом. Обычно сильная привязанность к Рэд сдерживала его желание растерзать птенца. Главное для него было — понравиться Рэд, тогда бы она согласилась завести с ним потомство.
Но в это утро все было иначе. Детеныш вел себя особенно несносно, мать была слишком кровожадной. А самец был ужасно раздражен. Последней каплей стало то, что детеныш попытался укусить его, как сделала перед этим его мать. Он копировал мать так точно, что самцу на секунду показалось, что у Рэд не одна, а две отвратительные злобные сестры.
От этой мысли он потерял над собой контроль.
И все же у него не было умысла схватить детеныша. Он цапнул его только для того, чтобы отогнать от своего хвоста. Но детеныш метнулся не в ту сторону, и челюсти самца, почти случайно, сомкнулись на его голени.
Птенец вопил. Зубы самца сжались чуть сильнее, но потом расслабились.
Инстинкт боролся в нем с благоразумием. Эмоции подсказывали ему: «Кусай сильнее и разделайся с ним!» Но голос разума говорил: «Брось детеныша и вырази покорность!»
Рэд испугалась за птенца. Это была ее племянница, а кровные узы были очень сильны. Но еще больше она боялась, что ее сестра разорвет самца на части.
Сестра поднялась на цыпочки, чтобы выглядеть как можно выше. Волнообразные мышечные сокращения проходили по ее телу, пока все оно не напряглось от головы до кончика хвоста.
Она издала низкий гортанный рык.
Рэд медленно приблизилась к сестре, низко наклонив голову к земле. Это было успокаивающее, умиротворяющее движение, Рэд демонстрировала сестре покорность, чтобы разрядить обстановку.
Самец глядел то на Рэд, то на ее сестру. Он застыл на месте, не в силах пошевелиться.
Внезапно сестра Рэд резко полоснула левой лапой. Рэд пошатнулась. Взглянув на свой локоть, она увидела, как там начала кровоточить свежая рана. Рэд рухнула на колени. Еще никогда, никогда сестра не била ее, даже в приступе ярости. Она просто не знала, что теперь делать.
Тут облако песка полетело Рэд в морду и засыпало ей глаза. Она усиленно заморгала. Ей были видны смазанные очертания задних лап, взметающих песок. Это ее сестра нападала на самца.
Рэд попыталась броситься ей наперерез, но песок был слишком рыхлый, и Рэд споткнулась.
Сестра наступала на самца, яростно молотя лапами. Тот бросил детеныша, который тут же убежал к морю и с шумным плеском забрел по колено в воду. Он смотрел на мать и не заметил вдалеке, там, где начинали разбиваться волны, темную массу, которая плавно скользила к берегу, вздымая поверхность воды.
Водная гладь взволновалась, когда громадное тело изменило курс и направилось прямиком к детенышу.
Самец развернулся и побежал вверх по склону дюн. Сестра Рэд попыталась преследовать его, но поскользнулась и упала на песок. Рэд бросилась между ними. Остановившись, она в панике смотрела то вверх, то вниз. Но сейчас она совершенно не знала, что предпринять. Сестра вскочила и хотела ударить Рэд, но промахнулась.
Краем глаза Рэд заметила темную тень морского чудища, скользившего к детенышу. Она издала тревожный крик, но сестра не обратила на него внимания и принялась взбираться на дюны в погоне за самцом. В следующий момент лавина песка накрыла и самца, и сестру. Они упали к подножию дюны, шипя и брызжа слюной. Четырехфутовая голова высунулась из-за гребня дюны и зарычала. За ней показались шея и плечи. И наконец массивные бедра акрокантозавра.
Рэд опять издала сигнал тревоги. Детеныш в море, увидев акрокантозавра, забежал еще дальше в воду, не подозревая, что становится как раз туда, где морскому монстру будет удобнее всего напасть на него. Теперь птенец стоял в воде по самые бедра, и волны прибоя то и дело норовили сбить его с ног.
Сестра Рэд лежала на спине, наполовину засыпанная песком. Самец акрокантозавра неуклюже сползал с гребня дюны, обрушивая вниз лавины песка. Сестра Рэд глядела то на акрокантозавра, то на самца-раптора.
Наконец она извернулась и напала на самца Рэд.
Рэд гневно вскрикнула. Этот хриплый крик означал: «Ты идиотка!»
Она схватила сестру за хвост и потащила ее вниз по склону. Нападавший акрокантозавр остановился. Все эти вопли рапторов и их распри между собой совершенно сбили его с толку. Это можно было принять за новую тактику защиты, еще не известную ему.
Самка акрокантозавра проворно пересекла дюну наискосок. Она была старше и мудрее своего партнера. Она знала рапторов и знала песок. И понимала, что между рапторами происходит драка.
Рэд мгновенно поняла, что самка акрокантозавра представляет реальную угрозу ее сестре и самцу. Между тем гигантская морская рептилия подплывала к детенышу все ближе.
Одну страшную секунду Рэд была уверена, что сейчас потеряет и самца, и сестру, и племянницу.
Но тут ее осенило. Мозг соединил вместе две вещи.
Рэд напала на самку акрокантозавра, крича что было сил. Она прошмыгнула мимо лязгавшей зубами морды. Пасть, полная громадных зубов цвета слоновой кости, зазубренных, как пила, захлопнулась в нескольких сантиметрах от шкуры Рэд.
Рэд развернулась и нанесла удар. Ее указательный палец оставил неглубокий, но болезненный порез на верхней губе самки. Та сильно заморгала. Она посмотрела на самца-раптора и на сестру Рэд, которые, шипя друг на друга, отступали влево. Потом оглянулась на Рэд, которая с громкими криками побежала в сторону моря, и бросилась вслед за ней. «Я загнала ее в угол — позади нее море», — думала самка. Она быстро догоняла Рэд.
Та с шумом и брызгами забежала в соленую воду.
Вот ты и попалась — я-то могу зайти в воду дальше, чем ты! Мозг самки акрокантозавра послал к ногам сигналы уверенности.
Рэд повернулась и побежала по воде вдоль берега. Она пронеслась мимо застывшей от страха племянницы и сбила ее с ног.
Самка акрокантозавра, не обращая внимания на сбитого детеныша, преследовала Рэд. Длинные, мощные голени и лодыжки акрокантозавра легко вспарывали волны.
Расстояние между Рэд и ее преследовательницей сократилось уже до нескольких ярдов. «Еще секунда — и я ударю», — подумала самка. Ее сенсорная система уже подготовила шею и челюсти для нападения.
Она изогнула шею буквой «S». Группы мышц работали одна за другой, напрягая шею, голову и торс. Весь опорно-двигательный аппарат был как взведенное оружие, готовое выстрелить — резко бросить вперед голову и защелкнуть челюсти.
Коууууууш! И вот Рэд уже сбита с ног. Ее голова ушла под воду, морда бороздила по дну, и сырой песок забился ей в ноздри.
Коуууууш! Сила прибоя накрыла ее тоннами воды, волоча и перекатывая ее тело по дну. Соленая вода залила ей глотку.
Еще пять огромных волн не давали ей зацепиться задними лапами за твердое дно.
Рэд вонзила все шесть передних когтей в клубок бурых водорослей. Потом впихнула когти одной задней лапы меж двух подводных скал.
Она силилась вытянуть шею и поднять голову как можно выше.
Ее ноздри наконец высунулись над поверхностью воды. Она выплюнула забившую ей пасть соленую тину. Правый глаз открылся у самой поверхности воды.
Брызги горячей крови окрасили волны вокруг нее. Она огляделась и ужаснулась.
Потоки ярко-красной крови струями выбивались на поверхность, словно родники. На груди акрокантозавра зияла огромная открытая рана, обнажая три сломанных ребра и растерзанные внутренности. Задняя лапа, вывихнутая в колене, билась в беспорядочных конвульсиях, шлепая по воде.
Трехметровая морда кронозавра злобно дернулась в сторону, схватила жертву за ногу и утянула ее тело под воду.
Рэд с трудом потащилась к берегу, но оглянулась. Самка акрокантозавра вновь показалась над водой, ее левое бедро и голень конвульсивно сгибались. Кронозавр переместил свои зубы на теле жертвы повыше и сомкнул гигантские челюсти на шее самки. Его правые плавники поднялись вверх, когда он нырнул влево, утаскивая за собой добычу.
Тем временем детеныш раптора выбрался на берег и бросился к песчаным дюнам. Там оба детеныша прижались к своей матери.
Самец акрокантозавра ошеломленно сидел на берегу. Он не отрываясь глядел на воду, где исчезла его подруга. Он видел, как она всплыла на поверхность в ста ярдах от берега. На этот раз ее тело было почти безжизненным. Лишь едва различимое движение исказило угол рта.
Рэд вышла из воды. Она была счастлива. И очень гордилась собой. Это была самая значительная победа над огромным хищником из всех, что ей удалось одержать до сих пор. Это посущественнее, чем задрать игуанодона. И лучше, чем стаей напасть на двадцатитонного акрокантозавра.
На этот раз она победила акрокантозавра головой, а не когтями.
Она рысью взбежала на дюну.
Самец акрокантозавра уже отступил к самому гребню. Он в последний раз на мгновение увидел свою подругу — в трехстах ярдах от берега. Тридцатитонный кронозавр быстро уносил ее труп.
Самец акрокантозавра не пострадал, но совершенно пал духом. Пораженный всем увиденным, он устало поплелся прочь.
Рэд настороженно провожала его взглядом. Она следила, как акрокантозавр уменьшался по мере удаления, пока совсем не скрылся из виду за следующей чередой дюн. Тогда она глянула вниз. Сестра звала ее. В ознаменование победы Рэд с детенышами устроила радостную оргию потираний носами и взаимных ласк. Кажется, все было в полном порядке.
Рэд резко подняла голову и принюхалась. Ее прекрасное настроение улетучилось. Она взбежала на гребень дюны и оглядела окрестности.
«Вон он!» — сказала она себе.
Она увидела своего самца в двухстах ярдах к северу и пришла в замешательство.
«Он боится? Разве он не знает, что мы победили?»
Она позвала его, но он не ответил. Она снова окликнула его. Но он уходил, рысью убегал прочь от нее.
Рэд вытянула морду вверх и издала пронзительный вопль.
Самец замер. Потом повернул голову. Наверное, он кричал в ответ, но Рэд не могла услышать его.
«Может, это не он», — подумала она.
Рэд втягивала воздух, всматривалась и опять нюхала. Никаких сомнений — это характерный особый запах ее самца.
Самец стоял неподвижно, глядя на Рэд.
«Так бывало и раньше — он вернется», — думала Рэд.
Она уловила в воздухе что-то еще — запах самки ютараптора, запах чужой стаи, расположившейся неподалеку.
Она различила далеко на севере крошечные движущиеся фигурки.
Рэд растерялась.
Она стояла и смотрела, как самец повернулся и быстро двинулся на север.
Рэд осталась на гребне дюны. Она просидела там пять часов. Его запах становился все слабее. Он не возвращался.
