Сентябрь Нападай на того, кто хромает

Сентябрь

Нападай на того, кто хромает

Слишком быстро, слишком быстро, слишком быстро… Рэд затаилась в зарослях коричневых папоротников, и ее присутствие выдавал только блеск глаз, неотступно следивших за стаей страусовых динозавров. Стая пробегала мимо.

Слишком быстро. Рэд моргнула, тщательно, неторопливо, как делала всегда, чтобы убрать пыль с глазных яблок. Так моргает орел, выжидая благоприятный момент, чтобы спикировать на молодую антилопу.

Влажные пленки, закрывающие ее глаза от внутреннего угла к внешнему, проехались по глазным яблокам, как дворники по лобовому стеклу машины.

Рэд знала, что должна действовать на пределе всех чувств, всех двигательных органов и всех возможностей разума.

Сегодня они втроем с сестрой и самцом столкнулись со сложной задачей: накормить себя и удовлетворить ненасытные аппетиты троих прожорливых, быстро растущих детей, питаясь только страусовыми динозаврами, самыми ловкими и проворными из всех животных, на которых охотились рапторы.

Но Рэд была уверена в силах своей увеличившейся стаи. Присоединение к ним молодого самца удвоило их шансы на добычу. Старшая дочь тоже помогала по мере возможности. Действуя вчетвером, стая рапторов половину своих атак завершала успешно.

Быстро, очень быстро. Рэд внимательно следила за страусовыми динозаврами, скачущими мимо. Она видела, как действовал молодой самец. Он пугал свою стаю, забегая с противоположной стороны и время от времени высовывая голову и плечи из зарослей, чтобы динозавры запаниковали и шарахнулись от него в ту сторону, где сидели в засаде Рэд с сестрой.

Слишком быстро. Крупная самка весом по меньшей мере фунтов в триста двигалась по краю бегущей мимо стаи. Ее тело будто парило в воздухе. Невероятно длинные голени и лодыжки мелькали короткими, четкими взмахами, вздымая из сухого торфа облачка желтой пыли.

Без видимых усилий она держала скорость более пятидесяти миль в час. Никакой другой динозавр Раннего Мела не бегал быстрее. Ее умные глаза быстро осматривали все вокруг, изящная лебединая шея все время поворачивалась из стороны в сторону. Эта самка была уверена в своей способности убежать от опасности, в своей непревзойденной скорости, гарантирующей, что ни один динозавр не сможет поймать ее, если она разгонится как следует.

Это чувство неуязвимости основывалось не только на ощущении безграничных сил, заключенных в мышцах ее ног. Она была умна и легко всему обучалась. Ей было семь лет. Уже дважды она становилась матерью. Двадцать пять раз благополучно спасалась от засады рапторов и шесть раз от громадных неповоротливых акрокантозавров.

Самка была очень самоуверенна. Она знала, что слева и справа прячутся рапторы, но рассчитывала на свое превосходство. Единственное, что могло сейчас сбить ее с ритма, — это нора пушистого шарика, в которую она могла угодить лапой. Застрять ногой в норе на такой скорости значило наверняка сломать лодыжку. А это привело бы ее к неминуемой гибели.

Самка не думала о норах. Они, естественно, были здесь, но на такой высокой скорости она не могла их заметить. А все, что она не могла контролировать, ее не волновало.

Левая нога самки едва коснулась наружного края норы. Внутри, в глубине этого убежища, сбилось в кучу семейство пушных млекопитающих, вздрагивая от оглушительного топота над ними. Самка страусового динозавра споткнулась всего один раз.

Эта оплошность не ускользнула от внимания Рэд. Она сразу повернулась в ту сторону. Но самка динозавра уже выровняла бег, почти не потеряв скорости. Три прыжка — и она уже снова бежала с прежней быстротой.

Рэд вертела головой по сторонам, стараясь не упустить ни малейшего движения вокруг. Стая страусовых динозавров разделилась на шесть или семь отдельных групп. Мимо Рэд пронеслось светло-коричневое пятно — три детеныша, подростки, не уступающие в скорости своей матери.

Даже птенцы — и те слишком уж быстрые. Компьютер Рэд, автоматически оценивающий добычу, выдал неутешительный результат.

Вот! Взгляд Рэд остановился на самце динозавра, бегущем далеко позади самки с птенцами. Ее глаза моментально переключились с широкоохватного поиска на четкую фокусировку одного объекта. Острый взор выделил этого самца из всей стаи — он хромал.

Сестра Рэд тоже заметила это. Зрительная система хищников устроена так, что малейшее отклонение или сбой в ритме бега жертвы не ускользает от их внимания. Почти незаметная хромота ясно показывает, что какой-то сустав поврежден или болит.

Рэд побежала, пригнувшись к земле. Ее сестра, тоже согнувшись, бежала впереди. Вся стая страусовых динозавров изменила направление и побежала быстрее. Динозавры отрывались от сестер-рапторов.

Все, кроме одного.

Самец Рэд перемахнул через кусты, пригнулся к земле и побежал. В считанные секунды он настиг группу самок в центре стаи. Его короткие, массивные голени позволяли ему ускоряться быстрее, чем это делали страусовые динозавры. Он был уже в десяти футах от одной молодой самки, но она еще раньше успела разогнаться до максимальной скорости, и расстояние между ними стало увеличиваться.

Стая развернулась и побежала наперерез сестрам-рапторам.

У Рэд заложило уши от тысяч глухих ударов — это с неимоверной скоростью бешено топали по земле ноги страусовых динозавров. Над землей поднялась огромная туча пыли. Рэд уже не могла четко различить очертания динозавров, хоть они и были совсем близко. Отдельные фигуры возникали, как темные или светлые призраки — иногда на какого-нибудь из них падал свет, проникающий сквозь пыль, а иногда кто-то попадал в глубокую тень.

Ууооооуф. Большая самка пробежала прямо перед носом Рэд, но та не удостоила ее даже взглядом.

Уоооуф-ууоооф. Два птенца пронеслись мимо за спиной Рэд. Она почувствовала это по движению воздуха, но продолжала бежать вперед.

Большая неясная темная масса пролетела мимо, едва не задев ее. Это был самец страусового динозавра, подскакивающий от ужаса.

На мгновение Рэд увидела сквозь пыльную завесу сестру и старшую племянницу, бегущих в противоположную сторону. Рэд выпрямилась на бегу. Из пыли возникла и тут же исчезла длинная шея с почти беззубой пастью. Рэд увидела занесенные для толчка передние лапы с прямыми когтями.

Она резко пригнулась и едва успела избежать острых когтей страусового динозавра. Она заметила блеск его больших глаз, мечущихся в поисках спасения. И голова снова исчезла в туче пыли.

Кламп! Что-то тяжело ударилось о землю в нескольких футах от Рэд. Она притормозила и остановилась.

Это была ее сестра, взгромоздившаяся на поверженного самца страусового динозавра. Того самого, который хромал. Он был уже мертв, грудь вспорота размашистыми ударами задних когтей сестры Рэд.

К ним подоспел самец. Он часто и тяжело дышал. Ему пришлось побегать больше, чем остальным членам стаи. К тому же было очень жарко. Пыль забилась ему в ноздри, и он уселся, чтобы вычистить грязь задней лапой.

Сестра Рэд свирепо уставилась на него, но он сделал вид, что не замечает этого. Она принялась обиженно пыхтеть и оттаскивать добычу к деревьям, где ждали двое младших детей. Час назад, в начале охоты, они были вместе с матерью, но потом жара стала для них нестерпимой. Мать и тетка позволили им уйти и в этот раз не охотиться.

Пока два маленьких детеныша играли длинной берцовой костью страусового динозавра — это было все, что осталось от животного после часа бурной трапезы, — молодой самец осторожно придвигался к ним все ближе и ближе. Рэд следила за ним.

Самец был всего в футе от хвоста одного из детенышей. Рэд пристально смотрела на пасть самца. Пока она не увидит, как приподнимается верхняя губа, обнажая поблескивающие слоновой костью зубы, беспокоиться не о чем.

Сквооооккк! Сестра Рэд ворвалась в эту группу как ураган. Птенцы кубарем разлетелись в разные стороны. Молодой самец тут же сжался в комок и принял покорно-защитную позу: спина слегка согнута, все четыре конечности защищают уязвимый живот.

Ссссссхссс. Сестра Рэд встала между самцом и детьми. Она рассекала воздух левой задней лапой со смертоносным гигантским когтем. Она не шутила — и самец прекрасно понимал это. На девяносто девять процентов она была готова убить или быть убитой. Готова к смертельному противоборству.

Рэд притворилась, что не понимает кровожадных намерений сестры и остается совершенно спокойной. Она не спеша подошла к сестре, повернувшись спиной к самцу, и принялась ласково пощелкивать зубами у ее уха.

Долгие пять секунд самец и сестра Рэд не мигая смотрели друг на друга. Рэд ткнулась носом в шею сестры. Та отпрянула и оскалила зубы. Рэд снова прижалась к ней.

Сестра повернулась и посмотрела на Рэд глазами, полными ненависти. Затем зрачки ее сократились, и она отвела взгляд.

Тем временем самец стал крадучись отползать в другую сторону.

Рэд только внешне казалась спокойной. Внутри у нее все разрывалось от волнения. Она хотела, чтобы ее избранник стал ее постоянным партнером. Гормоны требовали, чтобы она продолжила свой род. Но родственная связь с сестрой была сильнее. И когда самец оскалил зубы на детенышей, Рэд сама была готова напасть на него. В ее голове шла настоящая война, и она была не в силах разобраться со своими чувствами.

Рэд посмотрела на самца, потом на сестру с детьми. Она поняла, что не хочет бросать ни сестру, ни племянников. Она должна была внести свой вклад в здоровье и благополучие семьи. Это была форма генетического эгоизма. Помогая своей семье, ты сохраняешь свои гены.

Конечно, гены не могут вырабатывать стратегию. Гены не могут думать, чувствовать, горевать о потере любимого. Гены не кусаются, не истекают кровью, не чувствуют боли. Они всего лишь крошечные частички наследственности, лишенные чувств. Маленькие химические сегменты, каждый из которых несет в себе команду построить определенную часть тела или выполнить какой-то момент запрограммированного поведения.

Но Рэд-то и думала, и чувствовала, и оценивала противоречивые требования своего молодого партнера и сестры. Она действительно несла в себе гены, которые уцелели в десяти миллионах поколений рапторов, принуждая самок помогать своим кровным родственникам. Но она не была автоматом, которым управляют гены. Узы, связывающие ее с сестрой, пробивались через целый комплекс эмоции и мыслей о том, что считать правильным, а что нет и как поступить.

Рэд верила, что должна вырастить своих юных племянников до возраста, когда они найдут себе пары и начнут выводить потомство. Это было гораздо важнее, чем ее собственное личное счастье или счастье ее самца. Такую мораль внушали ей гены, которые дали ее предкам возможность размножаться поколение за поколением. И сейчас эти самые гены создавали в ней невыносимый эмоциональный конфликт.

Рэд уже почти любила своего избранника. Но она знала, что самец может убить детенышей сестры. И если он попытается это сделать, Рэд не задумываясь уничтожит его.

Детоубийство заложено в ютарапторах, как и повсюду в природе. Этого требуют гены самцов. Что должен делать самец, если у его подруги уже есть дети от предыдущих спариваний? Они не несут его генов. Жестокая арифметика такова: самец создает самые благоприятные условия для распространения и выживания своих генов, уничтожая чужих детенышей: только так он и его самка могут спокойно и без помех вырастить новый выводок.

Задолго до ютарапторов детоубийство было обычным делом среди динозавров, мелких млекопитающих и лягушек. И через много-много лет после ютарапторов оно будет руководить действиями львов, аллигаторов и обезьян.

Рэд принадлежала к виду, в котором совершался важный переход от приоритета в стае самцов к зарождающемуся матриархату. Взрослые самки становились сильнее и крупнее самцов. Они могли принимать или отвергать ухаживания поклонников. Они склонялись к тому, чтобы заводить себе пару на всю жизнь. Родоначальники рапторов имели совершенно другую общественную систему. Самцы были крупнее. Они сражались между собой за право владеть всеми самками в стае. И чужих детей они прогоняли или уничтожали, если только мать не уходила из стаи вместе с детенышами и не начинала жить сама по себе.

Так возник вид, к которому принадлежала Рэд. Группы сестер покидали большие стаи, спускались в сухие долины и шли своим путем развития. Матери приобретали все большую власть и уже не зависели от милости вожаков стаи.

Рэд и ее сестра еще несли в себе гены недоверия и подозрительности к самцам, которые установились сотни лет назад, когда любой чужой самец был очень опасен для детенышей. Эти гены все еще были полезны, потому что самцы иногда вспоминали свои жестокие привычки. Рэд приходилось сталкиваться с этим. Она видела, как чужой самец разрывал на части птенцов своей подруги, предыдущий партнер которой погиб.

И Рэд видела, как хищно задиралась верхняя губа ее самца, когда детеныши невзначай натыкались на него. И как он подкрадывался к ним, думая, что ни Рэд, ни сестра не смотрят.

Да, ее избранник, который мог быть таким вежливым, изысканным и привлекательным, в то же время носил в себе гены детоубийства.

Молодой самец не понимал причины своих вспышек ярости, направленной на птенцов. Но он чувствовал, что они огорчают Рэд, и старался подавить их в себе. Его разум и привязанность к Рэд могли взять верх над дикими порывами, доставшимися ему от далеких предков.

Весь день взрослые рапторы находились в состоянии предельного напряжения. Всякий раз, когда самец поднимался, чтобы немного размяться, сестра Рэд и ее старшая дочь вскакивали и угрожающе раскрывали пасти. Младшие детеныши трусливо жались друг к другу за спиной матери, а самец отходил и отводил глаза. В конце концов с наступлением ночи, когда стая должна была построить себе гнездо, Рэд попыталась ткнуться носом в морду сестры. Та зарычала.

Рэд сердито заворчала на племянников и направилась к самцу. Подойдя, она игриво куснула его за шею, как делала это много раз.

Ему этот укус показался слишком сильным.

Кругом опасные хищники с гребнем на спине. Мозг Рэд был в состоянии повышенной тревоги.

Этим утром она охраняла стаю, сидя на краю стофутовой скалы и глядя вниз на равнину, где паслись три больших стада акрокантозавров. Обглоданные стаей рапторов скелеты жертв трещали у них под ногами.

Число акрокантозавров быстро увеличилось оттого, что стада дружно передвигались из засушливых районов к востоку.

Рапторы не любили связываться с большими группами акрокантозавров. Стая меняла территорию охоты почти каждый день. Они перемещались на северо-запад по мере того, как набирало силу нашествие акрокантозавров.

Один из акрокантозавров брел по глубокому сухому оврагу, прорезанному в красной почве дождями. Это был молодой самец, полностью созревший к этому сезону. Его вытеснили из семьи — неизбежная участь всех самцов этого вида, достигших зрелого возраста. Теперь он должен был подыскать себе постоянную партнершу и заявить свои права на нее.

Для молодого динозавра это время тревожное и беспокойное. У этого акрокантозавра не было напускной храбрости и заносчивости. Он еще не знал, что его вид — самый крупный и сильный во всей Северной Америке. Ему было известно только, что неделю назад он жил в безопасности и комфорте со своей семьей и вся их добыча была общей. А теперь он мог рассчитывать только на себя и чувствовал, что совершенно к этому не готов.

Он привык в одиночестве совершать небольшие вылазки, исследовать незнакомые запахи. Но до сих пор можно было, испугавшись чего-нибудь, прибежать под защиту матери.

Самец перестал облизывать свои десны и небо узким треугольным языком. Он не мог сильнее надавить на слизистую оболочку пасти, язык был слишком мускулистым и плохо ворочался из стороны в сторону. То место в пасти, куда в начале сезона его ударил усаженный шипами зверь, все еще болело.

Ему совсем не нравилось, что теперь придется охотиться самому. Но когда он попытался вернуться обратно в стадо к матери, та прогнала его.

Снфф… снфф… снфф… Снфффф! Легкая добыча — может быть — запах раптора!

Настроение сразу улучшилось. Его семья часто промышляла тем, что крала добычу у рапторов. При этом акрокантозавры не чувствовали никаких угрызений совести. Стянуть чужую добычу считалось у них делом не менее достойным и благородным, чем охотиться самостоятельно. Даже более благородным, потому что на воровство затрачивается гораздо меньше сил и энергии.

Молодой акрокантозавр привык связывать запах рапторов с возможной легкой добычей. Обычно рапторы не сопротивлялись, если только акрокантозавры не угрожали их детенышам. Тогда уж они словно с цепи срывались.

Снфффф. Акрокантозавр приник носом к стволу старого сучковатого дерева с расщепленной верхушкой. Очень странно: след раптора, казалось, вел вверх по стволу. Раньше акрокантозавр ни с чем подобным не сталкивался.

Он воззрился на дерево прямо перед своим носом. Ему не приходило в голову посмотреть вверх. Он не был запрограммирован на это, потому что добыча всегда находилась ниже уровня его головы. Так что он привык смотреть вниз или по сторонам.

Ветка и несколько сухих листьев упали ему на голову. Акрокантозавр зажмурился. Его голова была покрыта толстой ороговевшей шкурой, снизу укрепленной плотными костными слоями. Если что-то и падало сверху, вреда ему не причиняло.

Уанк! Большая мертвая ветка ударила его прямо между глаз. Он вздрогнул.

Это было незнакомое ощущение — удар падающих сверху тяжелых предметов. Акрокантозавру это совсем не понравилось.

Запах раптора становился все сильнее, и шел он сверху. Акрокантозавр сделал то, чего раньше никогда не делал: повернул голову направо и посмотрел вверх, скосив левый глаз.

«Раптор! — просигналил его мозг. — Раптор на дереве».

Акрокантозавр отступил и прикинул расстояние. Он вытянулся вверх, насколько позволяли шея и голова.

«Слишком высоко», — подумал он, сопя, обошел дерево и случайно задел его низкими рогами, торчавшими у него над бровями.

Мертвое гнилое дерево содрогнулось.

«Уау! Я и не знал, что смогу это сделать… раскачать дерево».

Акрокантозавр открыл для себя собственное могущество.

Он посильнее толкнул дерево, оно закачалось еще больше. Птенец раптора наверху зашипел и закричал.

«Здорово, я могу напугать раптора!» — приблизительно так можно было перевести его мысли.

Акрокантозавр еще сильнее двинул головой о ствол. Детеныш наверху в панике заверещал.

Акрокантозавр обошел вокруг, остановился, опустил морду, согнул ноги и ринулся к дереву.

Ствол с треском раскололся надвое и сломался у основания. Толстые куски дерева обрушились на голову и плечи акрокантозавра. Он зажмурил глаза, вслушиваясь в царапающие звуки падения.

Наконец акрокантозавр открыл глаза. В пяти футах от него навзничь лежал испуганный и ошеломленный детеныш раптора и смотрел прямо на него.