Зеленый, городской

Города Земли заново обретают себя. Они лидируют в деле понижения уровня выбросов парниковых газов, переходят на возобновляемые источники энергии, модернизируют системы общественного транспорта и возвращаются к древнейшему принципу устройства города — с короткими расстояниями, в котором перемешаны жилые дома, предприятия, магазины, школы, детские сады, культурные и медицинские учреждения, административные здания, площади, рестораны, парки. Принятая на Международном конгрессе 1933 г. «Афинская хартия» Ле Корбюзье, кажется, наконец-то перекочевала в музей архитектуры — это самая неудачная градостроительная доктрина Модерна. Преследуя цель гуманизации городов, после Второй мировой войны она превратилась в программы по их разрушению. Центральной идеей хартии явилось функционально-пространственное разделение рабочего, жилого, торгового и культурного секторов. В итоге возникли широкие транспортные трассы, перерезавшие городское пространство, по которым мимо монотонных жилых кварталов, вбитых в ландшафты промышленных районов и стерильных центров циркулировали огромные массы людей. Разрушения, причиненные Второй мировой войной старой, плотно застроенной Германии, предоставили сторонникам доктрины функционально расчлененного города идеальное поле деятельности для завершения разрушительного процесса.

Энергетическая база также сказывается на городской инфраструктуре. В этом смысле план широко простирающегося, разуплотненного и рассчитанного на автомобили города в точности соответствует эпохе якобы вечно доступной и дешевой нефти. Электричество, производимое на гигантских угольных ТЭС, позволило вести энергоемкий образ жизни, превратив в крупных городах ночь в день. Электрические лифты, освещение, климатизация дали возможность строить высотные дома. Сначала появились средства общественного транспорта, приводимые в движение электричеством, — трамваи, метро, электрички, время их расцвета пришлось на 1920–1930-е гг. В 1950-е гг. настал черед автомобиля. Дешевая нефть стала тем смазочным материалом автомобильной революции, который самым драматическим образом изменил городское пространство. Частный автомобиль способствовал субурбанизации, разрастанию пригородов в чистом поле, что создало дополнительные транспортные потоки. Тем самым увеличивается время, которое человек проводит в дороге, уплотняются пробки, в общественном пространстве начинает доминировать автомобильное движение. То, что задумывалось как повышение качества жизни, обернулось потерей. Пространственное разделение жизненных сфер разрушает специфику города, возникающую только вследствие функционального смешения, существования шумных кварталов и оживленных пешеходами публичных мест. Возникшие в 1960–1970-е гг. спальные районы — бетонный реликт подобного антиурбанистического мышления. Это касается и не менее стерильных районов с домами на одну семью, куда бежали средние слои, не говоря уже о пустынных промышленных территориях на городских окраинах.

Предстоящее качественное изменение города, который будет эффективно расходовать ресурсы и получать энергию из возобновляемых источников, в очередной раз изменит его структуру[255]. Город будущего более компактен; в нем снова будет соединено то, что с функциональной точки зрения составляет один комплекс; снова повысится значимость публичного пространства; транспортная система такого города будет представлять собой тесно переплетенную сеть, включающую в себя общественный транспорт, электромобили и велосипеды. Наиболее энергоемкие формы жилья, например столь популярный прежде дом на одну семью, постепенно исчезнут. Энергоснабжение станет децентрализованным, объединив множество солнечных батарей, блочные тепловые электростанции и расположенные на крышах ветрогенераторы в одну внутреннюю сеть, связанную с общеевропейской сетью регенеративного электричества.

Говоря об экологизации города, мы не имеем в виду его превращение в деревню. Как раз наоборот, экологическая организация города усиливает его урбанистический характер. Зеленые города очень привлекательны: компактный город, где соседствуют жилые дома, офисные здания, школы, детские сады, заведения общественного питания, предприятия, оказывающие различные услуги, и мелкая торговля, притягивает квалифицированных работников и молодые семьи, которые ценят разгруженные от транспортных потоков районы и хорошо организованный общественный транспорт. Высокая доля возобновляемых видов энергии, сады, парки обеспечивают не только чистый воздух, но и позитивный имидж города; охрана зеленых ландшафтов в пригородах улучшает микроклимат и открывает более широкие возможности для проведения досуга.

Структурные перемены в городской экономике также говорят в пользу возврата к компактному, смешанному городу. Эра дымящихся труб подходит к концу — не потому, что исчезает промышленность, а потому, что в дальнейшем эксплуатацию заводов можно сделать углеродно нейтральной. Одновременно меняется структура энергопроизводства; гигантским угольным ТЭС придут на смену экологически чистые газотурбинные электростанции и производство энергии из возобновляемых источников. Вместе с солнечной энергией и децентрализованными блочными тепловыми электростанциями производство энергии вернется обратно в город. Расстояния между работой и домом сократятся. Старые промышленные, портовые районы, транспортные магистрали будут преобразованы в городские кварталы. Заново обретающий себя город соответствует новой «креативной экономике». Дизайнерские бюро, медийные, компьютерные и консалтинговые фирмы, галереи, студии моды, организаторы культурных мероприятий, финансовые консультанты, научно-исследовательские институты — всем им требуется коммуникативная среда. Учреждения культуры, образования, детские сады, рестораны и магазины, предлагающие экологически чистые продукты, по соседству станут важным территориальным фактором. Для нового поколения — молодых специалистов-горожан (young urban professionals) — машина уже не символ статуса. Не обязательно иметь лимузин с огромным количеством лошадиных сил. Годится и гибридный автомобиль или электромобиль, который оплачивается исключительно за наезженные километры. Вместо дорогого драндулета сегодня можно позволить себе отличный велосипед плюс членство в организации каршеринга плюс проездной билет на все виды пригородного транспорта.

Большая культурная и политическая роль, которую в городах играет экологически просвещенная интеллигенция[256], и вернувшаяся любовь платежеспособных высококлассных профессионалов к городской жизни имеют и оборотную сторону. Во всех бурно развивающихся городах горячей темой стала «джентрификация». Это понятие означает захват заброшенных жилых кварталов «креативным классом», вследствие чего растут арендные цены и потихоньку вытесняются местные жители. Даже экологические городские проекты, например преобразование промышленного квартала в парк, могут привести к коммерциализации округи. Предвестниками социоэкономических перемен часто становятся художники, студенты, разработчики альтернативных проектов, в поисках дешевых квартир, мастерских и офисов заселяющие кварталы, которые до сих пор ускользали от внимания маклеров по недвижимости. За ними последовали представители вольных профессий и молодые интеллектуалы, открылись кафе и ателье. Один за другим реставрируются кварталы, приводятся в порядок парки и игровые площадки, озеленяются крыши, оборудуются велосипедные стояночные места, цены на недвижимость ползут вверх, верхушка средних слоев дышит в спину.

В Берлине можно наблюдать, как эта тенденция постепенно распространяется на центральные кварталы. С одной стороны, зарождается новая жизнь: проводится санация запущенных зданий, сектор общественного питания и творческая сфера притягивают инвестиции и потенциальных покупателей, создают рабочие места. Район становится привлекательным для все большего числа молодых семей, прогуливаются туристы со всего мира, городская экономика обретает новое дыхание. После десятилетий разъедающей эрозии строительного фонда и общественной инфраструктуры началась модернизация этой части города. Но уже нельзя не видеть и ее негативных последствий: санация и строительство ведутся только в верхнем ценовом сегменте, дешевого жилья почти не остается, креативное смешение уступает место новому единообразию, расстилается ухоженная скука. Никаких тебе ремесленников, вольные художники, люди с не самыми высокими доходами, вытесняются на окраины.

И все же немного странно, что о «джентрификации» рассуждают в категориях «наплыва чужеродных элементов». Крупные города — это динамичные организмы, их демографическая, социальная, архитектурная структура постоянно меняется. Желание законсервировать небогатые кварталы в их нынешнем состоянии чревато регрессом. Школы чахнут, специализированные магазины сменяются дешевыми лавками, все, кто может, уезжают. Во избежание спада нужны частные инвестиции, предпринимательский дух и определенная доля высокооплачиваемого населения. Это не означает следования логике денег. Муниципальные органы обязаны отстаивать культурную и социальную дифференциацию: поддерживать строительство социального жилья, товарищества, открывать школы для учащихся с ограниченными возможностями, вести земельную политику, которая обеспечила бы площадями некоммерческие проекты.

В последние годы в условиях недофинансирования многие города в значительной степени лишились возможности проводить преобразования. Эту тенденцию необходимо свернуть, для чего нужно решительно приостановить вытеснение недорогих квартир, мелких предприятий и магазинов. Строительное и земельное право дают для этого достаточно возможностей. Заполнение городских центров огромными торговыми комплексами не закон природы. Если как следует присмотреться к улицам Барселоны или Рима, можно с удивлением заметить, что в самом центре сохранились самые разные жилые дома, магазинчики, ресторанчики. Это свидетельство политической воли городов, которой так часто не хватает в Германии. Поэтому экологическое переустройство городов и комплексная социальная городская политика не исключают друг друга, это две стороны одной медали.