Синтез техники и природы

До сих пор взаимодействие человека и природы сводилось скорее к потреблению природы: чем богаче и мощнее становился мир человека, тем больше беднела природа. Так обстояли дела уже ко времени возникновения первых империй, если не раньше. Добывая материал для строительства городов и флотов, древние греки и римляне хищнически вырубали средиземноморские леса, оставив после себя голые, выжженные солнцем территории. Подобный метод природопользования сохраняется и сегодня: никогда еще потребление природных ресурсов, выбросы парниковых газов, вымирание животных и исчезновение растений не принимали подобных размеров. В то время как производительный капитал промышленных стран растет бешеными темпами, экологические системы, без которых невозможно существование человеческой цивилизации, оказались под угрозой гибели. Убытки «природного капитала» увеличиваются пропорционально растущему материальному богатству[20]. Это не может и не должно продолжаться. Перегрузки, которым подвергаются важнейшие экосистемы, заставляют нас сменить курс. Из-за перенасыщения атмосферы парниковыми газами климат скоро прикажет долго жить. Из-за эрозии и засоления сокращаются пахотные земли, а спрос на продукты питания и аграрное сырье растет. Дефицит воды несет угрозу сельскому хозяйству.

Мы находимся в точке бифуркации: или нам удастся совершить «большой скачок» к устойчивому способу производства, или мир ждут тяжелейшие кризисы. Это не просто вопрос технологий, способов производства и типа продукции. В первую очередь измениться должны отношения между человеком и природой. В будущем нам придется отвечать не только за мир человека, но и за мир природы. В антропозойскую эру политика, предпринимательство и потребление несут ответственность и за устойчивость климата, многообразие видов, защиту Мирового океана, сохранение плодородия почв. Мы должны взять природу под свою защиту. Поэтому политика XXI в. должна стать в буквальном смысле слова геополитикой[21]. Мы должны объявить атмосферу, Мировой океан и Арктику общим наследием, подлежащим совместному контролю. Человечество давно уже миновало стадию, когда Землю можно было не трогать. Сегодня скорее нужно формировать ее по правилам ландшафтного дизайна, который благоустраивает природу, сочетая красоту с пользой. Над этим человек трудился столетиями, в результате чего появились аграрные альпийские ландшафты, рейнские виноградники и тосканские возвышенности — все они были созданы как прекрасные образцы устойчивого ведения хозяйства, направленного на сохранение производственной базы природы. С развитием крупной промышленности возобладала другая точка зрения, согласно которой природа прежде всего ресурс, вроде бы неисчерпаемый источник сырья и свалка для отходов индустриального общества. Экономика все росла, проедая богатства, содержащиеся в почве и лесах, а обратно отдавая отбросы, выхлопные газы и сточные воды. Все свелось к разграблению.

Сегодня на повестке дня стоит очередная смена парадигмы: переход к укладу экономики, функционирующему не наперекор производительным силам природы, а вместе с ними. Наши прежние представления о природе ограничивались мыслью о дефиците природных ресурсов, которые нужно использовать в высшей степени эффективно. Сырье, запасы пресной воды, плодородные земли конечны, природа — сужающийся ареал обитания растущего населения Земли. Вроде бы все так и есть, однако это неполная картина. Основой устойчивой экономики служит не дефицит ресурсов, а фантастическая производительная сила природы, неисчерпаемые возможности эволюции. Мы еще не знаем, чего можно достичь, сочетая творческий потенциал природы с человеческим духом, реализуя синергию био- и ноосферы[22]. Вырисовываются контуры зеленой экономики, для которой характерен продуктивный синтез биологической эволюции и технологий. Ученые, вставшие в авангарде экологической политики, предложили термины, позволяющие понять, о чем идет речь: комплексные технологии (Эрнст Блох), биокибернетика (Фредерик Фестер), революция эффективности (Эрнст Ульрих фон Вайцзеккер), естественный капитализм (natural capitalism, Эмори и Хантер Ловисы, Поль Хокен). Все они подразумевают не статичное, а динамичное общество, не покорное приспособление к существующему «естественному порядку»[23], а рост вместе с природой.

Главная производительная сила постископаемого общества — солнечная энергия. Сегодня, слыша эти слова, мы думаем в первую очередь о солнечном электричестве, упуская из виду, что преобразование солнечного света в углеводородные соединения делает возможной жизнь на Земле — так возник мир растений и микробов, без которого не могли бы существовать и другие виды. В долгосрочной перспективе фундаментом экологической экономики тоже должен стать фотосинтез — источник основных биологических и химических веществ. Биотехнологии будут главными технологиями XXI в. Новые технологии, материалы, продукция лишь имитируют то, что за миллионы лет «изобрела» эволюция.

Вместе с тем необходимо неустанно повышать эффективность ресурсопотребления. Старый зеленый лозунг «Меньше значит больше» приобретает новое значение: меньше необработанной энергии и сырья — больше благосостояния. Никакого волшебства тут нет. Химическая промышленность уже показала, как можно увеличивать объем продукции, понижая при этом уровень ресурсопотребления. Здесь принцип замкнутых циклов и каскадные схемы потребления сырья и энергии используется больше, чем другие отрасли. Ответ на вопрос, почему немецкая промышленность так прочно держится на мировом рынке, лежит, в частности, в сфере эффективности ресурсопотребления, согласно этой схеме вся зеленая продукция записывается в кре?дит. За последние 20 лет ФРГ продемонстрировала, что высокоразвитая страна может сокращать выбросы CO₂ и при этом не беднеть. Немецкую «энергетическую революцию» можно взять за образец. Многие в мире внимательно следят за тем, как Германия решает проблемы, возникающие в связи с резким повышением доли возобновляемых источников энергии. Если трансформация пройдет успешно, за Германией последуют и другие страны — еще одна причина пройти этот путь до конца.