Споры вокруг зеленой генной инженерии

Зеленая генная инженерия делит людей на два лагеря. Подавляющее большинство населения Германии традиционно не приветствует генно-модифицированные продукты. Ему противостоит незначительная группа их сторонников, которые неустанно твердят о том, что в области генной инженерии страна может отстать от мирового развития. Прилагательное «зеленый» обозначает здесь применение методов современной генетики именно в растениеводстве. Встраивание специальных генов в геном растений должно повышать их сопротивляемость, засухоустойчивость и повышать урожайность. До сих пор, однако, мы слышали только обещания зеленой генной инженерии внести достойный вклад в продовольственную безопасность в условиях изменения климата, убедительных результатов пока нет. Создание при помощи генной инженерии устойчивых растений, которые можно было бы выращивать на сухой или засоленной почве, тоже пока находится на экспериментальной стадии. Компания Monsanto объявила, что в 2012 г. она засеет 250 опытных полей в США засухоустойчивым сортом кукурузы (Mon 87 460). К тому же зеленая генная инженерия конкурирует с альтернативным методом «умной селекции» (smart breeding), которая также стремится к созданию более урожайных и устойчивых сортов. Так, компания Pioneer вывела кукурузу, которая под воздействием жары должна давать на 7 % больше урожая[207]. А Институту риса IRRI удалось вывести сорт, который способен несколько недель выживать в условиях наводнения.

Если растениеводство, опирающееся на селекцию и скрещивание, форсирует естественные процессы мутации и генетических рекомбинаций с целью выведения новых сортов, зеленая генная инженерия до сих пор занималась встраиванием чужеродных генов. При этом видовые трансформации граничат с пределом допустимого. Многим в смешении различных видов видится надругательство над природой. Уже тысячелетиями мифологию — коллективное бессознательное человечества — населяют отвратительные, наводящие ужас или сострадание химеры и монстры. Нельзя также сбрасывать со счетов легко объяснимую подозрительность и по отношению к генетическому редукционизму, который проводит прямую связь между генетической предрасположенностью и определенными качествами. Даже дилетанту понятно, что признаки и свойства организмов — «это не простой перевод генетической информации в протеины, анатомические структуры и характеристики», как пишет научный журналист Бернхард Кегель, ссылаясь на биологов Скотта Джилберта и Дэвида Ипела: «Фенотип — это не просто разматывание генотипа»[208]. Фрагменты ДНК находятся в сложных взаимоотношениях с другой наследственной информацией; кроме того, раскрытие генетических признаков в конкретных свойствах очень сильно зависит от влияния среды. Пока неясно, какие непредвиденные изменения в обмене веществ может вызвать встраивание чужих генов, к тому же существующие методы трансплантации генов пока далеки от совершенства: у первых поколений трансгенных растений гены вводили в геном, точно не зная, с каким отрезком ДНК они состыкуются[209]. При этом повышается риск нежелательных побочных последствий, например сопротивляемости к антибиотикам или появление аллергии.

Но генная инженерия не стояла на месте. При помощи синтетических аминокислот теперь можно оказывать воздействие на любой фрагмент генома. При помощи так называемых генетических ножниц (нуклеазов) можно встраивать или удалять из ДНК отдельные базовые пары, активировать или замораживать гены. «Добавление, вырезание, изменение, редактирование генетического текста превращается тем самым чуть ли не в детскую игру»[210]. То, что нам видится научной фантастикой, уже практикуют во многих лабораториях по всему миру. Развитие стремительно. Новые технологии открывают возможность не просто встраивать чужие гены — носители определенных качеств, а изнутри целенаправленно менять наследственную информацию. Методом TALEN (Transcriptional Activator Like Effector Nucleases, Эффекторные нуклеазы, подобные активаторам транскрипции) можно выводить организмы, ДНК которых не отличается от растений, возникших в результате скрещивания или мутации. Пищевые продукты, произведенные из такого материала, нельзя назвать трансгенными. Первые опытные растения, на которых были применены неинвазивные методы, уже подрастают в теплицах компаний, заготавливающих семенной материал. Для разрешительных органов эта terra incognita ставит вопрос: должны ли цисгенные растения, возникшие в результате точечных генных модификаций, соответствовать тем же нормам, что и трансгенные организмы? Так что дебатам вокруг генной инженерии предстоит новый этап.

Пока зеленая генная инженерия сосредоточена на четырех видах аграрных растений: доля генетически модифицированной сои в мире составляет сегодня 77 %, хлопка — 49 %, кукурузы — 26 %, рапса — 21 %. В Северной Америке к этому нужно добавить генно-модифицированную сахарную свеклу (95 %)[211]. Речь при этом идет прежде всего о двух модифицированных свойствах: устойчивости к гербицидам и насекомым. Иммунизация сои, кукурузы и хлопка против гербицидов вызывает споры. Она предлагает использование гербицидов сплошного действия, которые убивают все остальные растения и отравляют животных. Именно в этом заключается стратегия гиганта Monsanto, который продает трансгенный семенной материал в одном пакете с супергербицидом глифосатом (Roundup). Сторонники этого метода утверждают, что выращивание гербицидно устойчивых растений в США и Бразилии привело к более широкому применению бесплугового метода. Тем самым уменьшается эрозия почвы, потребление топлива и выбросы парниковых газов. Вопрос о том, приводит ли выращивание трансгенных сельскохозяйственных растений к устойчивому повышению урожаев при редуцированном применении пестицидов, остается открытым. Результаты разнятся в зависимости от методов земледелия, климата и других условий окружающей среды.

К негативным явлениям, сопутствующим зеленой генной инженерии, относится тот факт, что, сосредоточившись на нескольких массовых продуктах, она содействует распространению монокультур. Устойчивое же сельское хозяйство придерживается принципа разнообразия сортов и методов земледелия, соответствующих тем или иным почвенным и климатическим условиям. Поскольку климат в различных регионах изменяется по-разному, глобальная стандартизация семенного материала и земледельческих методов контрпродуктивна. Куда перспективнее региональная дифференциация[212]. В силу затратности исследований и экспериментальной стадии на рынке генно-модифицированного семенного материала доминируют крупные концерны. Они концентрируются на нескольких линиях продуктов, которые затем продаются по всему миру. Поэтому главный аргумент критиков состоит в том, что зеленая генная инженерия сокращает разнообразие сортов. Протесты вызывает и предпринимательская стратегия этих компаний. Особенно плохая репутация у лидера рынка, концерна Monsanto, который жестко отстаивает свои патентные права и в спорных случаях применяет по отношению к фермерам грубое насилие, обвиняя их в нарушении договоров. Лицензионные договоры и маркетинг гибридных сортов обеспечивают беспрерывный сбыт семян и препятствуют традиционной крестьянской практике использования части урожая в качестве посевного материала. Тем самым создается структурная зависимость, которая может просто-напросто погубить мелкого крестьянина. В октябре 2012 г. индийское правительство объявило десятилетний мораторий на использование генно-модифицированного семенного материала с целью защитить мелкие крестьянские хозяйства от сверхзадолженности. Поводом для этого послужило наблюдение, что выращивание генно-модифицированных растений способствует концентрации сельского хозяйства; устрашающее число самоубийств среди разорившихся крестьян также нередко связывают с предпринимательской моделью индустрии генной инженерии.

В Европе сопротивление активистов-экологов и потребителей, пытающихся остановить зеленую генную инженерию, до сих пор было успешным. В других регионах отношение к ней, напротив, куда более благосклонно. Поэтому компании BASF и Bayer не закрыли свои отделы генной инженерии, а перенесли их в Америку и Азию. В 2010 г. примерно 15 млн фермеров (из них 90 % в развивающихся и пороговых странах) посеяли генно-модифицированные семена на 148 млн га — это приблизительно 10,7 % общемировых пахотных площадей. В Аргентине эта доля составила целых 72 % (соя, кукуруза и хлопок), в Бразилии — 42 %, в США — 39 %. А вот в Китае, напротив, трансгенные растения заняли всего 3 % пахотных земель, при этом продуктивность китайского сельского хозяйства выше среднестатистической. В Китае 1 га аграрной земли кормит около 10 человек, что в два раза больше, чем в среднем по миру. Секрет успеха в интенсивном орошении, труде и активном использовании удобрений. Уже один этот пример доказывает, что высокопроизводительное сельское хозяйство возможно и без генно-модифицированных организмов.

Но и сама генная инженерия в современной агрикультуре все больше пользуется научно-промышленными методами. Так, лабораторные опыты по «умной селекции» уже не имеют почти ничего общего с традиционными методами выведения новых сортов. Изменение генома методом воспроизведения и естественной мутации ускоряется и регулируется технологическими средствами. Результатом мутаций, вызванных радиоактивным облучением генома, стали многочисленные сорта. Этот метод был широко распространен в 1970-е гг. Сегодня генетические маркеры анализируют геном растений и вычисляют оптимальные варианты скрещивания. Также выводят новые сорта и изменяют генетические свойства, правда, с той разницей, что в ДНК новых организмов не вводят чужеродные гены. Чтобы желаемые свойства можно было привить растению путем скрещивания, они должны наличествовать в геноме другого организма[213].

Современное сельское хозяйство — гигантская, глобальная промышленная отрасль. Оборот производства только семенного материала в 2009 г. составил 36,5 млрд долларов, оборот производства средств защиты растений — 40,5 млрд, удобрений — 85 млрд. Во всех этих трех сегментах ведутся интенсивные исследования. Так, оба немецких гиганта в области защиты растений — Bayer и BASF — ежегодно инвестируют в научные исследования и опытно-конструкторские разработки по 1 млрд евро. В 2009 г. в мире на продукты питания было потрачено примерно 4000 млрд долларов. Спрос в ближайшие десятилетия будет стремительно расти. Поскольку сельскохозяйственные площади нельзя увеличить по желанию, приходится добиваться максимальной продуктивности каждого гектара земли и каждой скотины. По крайней мере до тех пор, пока производство растительных продуктов питания не превысит производство кормов. Современное, научное растение- и животноводство — лишь эвфемизм для широкого применения разнообразных биотехнологических методов. Стремительный прогресс в сфере расшифровки и рекомбинации геномов предлагает для этого все новые возможности.