Голгофа

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Голгофа

Влиятельный пророк Иоанн Креститель мужественно обличал нарушающих законы, в том числе и царя Ирода — за его связь с женой брата Иродиадой (в завете: «Наготы жены брата твоего не открывай, это нагота брата твоего»), за что и поплатился головой. Менее ясна другая сторона деятельности Иоанна — обряд крещения, очевидно, производный от обряда инициации и получивший дополнительный смысл очищения от первородного греха, т. е. плотского рождения, как у животных, давая субъекту второе — духовное — рождение уже в качестве человека. Крещеный получал при этом второго (крестного) отца.

Стремление иметь больше чем одного отца (у женщин — более чем одного мужа), выраженное в дошедших до наших дней понятиях «крестный отец» и «духовный отец», восходит к полиандрии (многомужеству), когда все потенциальные отцы сообща заботились о ребенке (как это имеет место у некоторых видов обезьян). В античном мире считалось весьма почетным числить вторым отцом кого-нибудь из бессмертных. Даже в относительно поздний период Александр Македонский, имея прославленного земного отца, считал полезным назваться еще и сыном Аммона. По сей день женщины тайно мечтают о втором муже: в этом одна из причин женского промискуитета (подробнее в главе 5).

Бог Авраама не зря так настойчиво предостерегал против влияния богов соседних народов, запрещая в качестве превентивной меры смешанные браки. Тем не менее еврейские вельможи, и, в первую очередь, царь Соломон, брали себе многочисленных жен и наложниц из моавитянок, сидонянок и прочих, а те склоняли их сердца к своим богам и приобщали к запретным обрядам. В частности, очищение водой было принято у многих народов, в том числе у персидских последователей Зороастра, обряд которых включал еще вторую стадию — очищение огнем, о котором мельком упоминает Иоанн Креститель (Мат., 3, II). Филистимляне поклонялись водному божеству Дагону, получеловеку-полурыбе, который в результате очищения, может быть, и становился у них вторым отцом.

Среди тех, кто прошел обряд очищения у Иоанна, был полноватый тридцатилетний галилеянин, который, в отличие от сурового пустынника, подпоясанного кожаным ремнем, не имел склонности к аскетизму (Матфей: «Ибо пришел Иоанн, ни ест, ни пьет; и говорят: "В нем бес". Пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорят: "Вот человек, который любит есть и пить вино"»).

Его упрекали в том, что он не соблюдает постов и не моет рук перед едой. Но он не был противником Моисеевых законов. Его удручал лишь автоматизм, несовместимый с истинной духовностью. Новое этическое учение носило максималистский характер и не отменяло, а лишь ужесточало ветхозаветные нормы. Однако количество перешло в качество и родилась новая система ценностей.

Принеся добровольную жертву, Иисус утвердил право человека распоряжаться судьбой; проповедуя любовь к врагам, он открыл перспективу окончания извечной борьбы, движущей миром на ранних — примитивных — стадиях его развития, прекращения извечного конфликта двойников. Тотальная любовь как сверхзадача духовного развития требует бесконечного совершенствования, и путь этот предстоит пройти всему человечеству, а не только избранным. Так далеко до конца его, что неравенство отступает на задний план как незначительное. Ведь и бог теперь не столько отец, сколько брат. Убогим и заблудшим предоставляется особая поддержка, чтобы дойти всем вместе, противостоять отбору и сохранить разнообразие людей.

Непрестанно пересаживаясь с осла в лодку и обратно, Иисус непринужденно сочетал авантюризм Одиссея с конформизмом Авраама, эпикурейскую жажду удовольствий со стоической тягой к страданию. Годы, проведенные в пустыне, не прошли даром: в кумранских пещерах были собраны все сокровища человеческой мысли. Христианское учение свидетельствует о широкой философской эрудиции его создателя. Греки называли Иисуса иудейским софистом — высокая оценка.

Однако, чтобы проповедь была услышана, «надо учить как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи». Здесь могут пригодиться древние приемы зороастрийской и тотемической магии (ведь он вырос в Галилее, еще недавно языческой, окруженной племенами, еще не расставшимися с культом животных), хождение по воде, воскресение мертвых — задолго до него влиятельный пророк Илия делал то же самое. Возвышение смиренного и сокрушенного духом — унижение гордого и высокомерного пророчествовал Исаия, который тоже в период чужеземного пленения подвергал себя добровольному страданию. И участь пророка предрешена: его схватят и будут передавать из рук в руки (от первосвященников к Пилату, от него к Ироду и обратно), как делают стражи ворот на пути в потусторонний мир, и отделят плоть от близнеца ее.

Когда-то первенцев от людей заменяли первенцами от ослов, а тех — ягнятами: вспомним в этой связи тщательный выбор непорочного осленка, на котором состоялся торжественный въезд в Иерусалим. Но не осленок станет здесь жертвой. Здесь будет в полном объеме восстановлено человеческое жертвоприношение. Вся метафизика древнего мира будет собрана на Голгофе, от которой пойдет новая эра эволюции человека.