Свидетель

Свидетель

В шуточной истории старушку, порвавшую платье, одолевают сомнения: я ли это? Решить сей вопрос должна собака — если узнает, значит я. Та же проблема нередко стоит перед сотрудниками уголовного розыска. Как доказать, что человек тот же самый, если он изменил имя, внешность? И здесь прибегают к помощи собак. Очевидно, опознание собакой надежнее, чем опознание человеком. Сама же собака не имеет другого подтверждения собственной личности, кроме опознания другой собакой. Для человека не может быть большей трагедии, чем утрата автоидентичности: с исчезновением внутреннего свидетеля весь жизненный путь оказывается как бы стертым. Даже физическая смерть не столь разрушительна, ибо какая-то, быть может, даже наиболее существенная, часть личного жизненного опыта, след самосознания остается после нее, обеспечивая то, что на символическом языке называют бессмертием души, оставляющей бренное тело.

За исключением редких патологических случаев, человек, несмотря на изменения во внешности, социальном положении, образе мыслей, сам знает, что он — это он, по крайней мере с определенного возраста. Раннее детство обычно оказывается за пределами автоидентификации. В отношении того, что младенец с соской на старой фотографии — это я, приходится полагаться на показания родителей и других внешних свидетелей. Внутренний свидетель появляется в возрасте пяти-шести лет, когда наши предки приближались к половой зрелости — убедительное доказательство того, что автоидентификация возникла на поздних этапах эволюционной истории.

Когда ребенок начинает говорить о себе «я», в нем пробуждается способность к рефлексии и одновременно начинается развитие метафизического двойника — метаэго (этот термин, по мысли автора, удовлетворяет потребность в более определенном понятии, чем «второе я» или «душа», у которых много значений; он не совпадает и с фрейдовским «суперэго», означающим, по существу, рациональное этическое начало). Индивидуальность развития в данном случае повторяет исторический процесс — выделение из природы, развитие рефлексирующего мышления, — растянувшийся на тысячелетия. Автоидентичность — продукт этого процесса, а ее хранитель представляется особым существом, неподвластным времени и тем самым отстраненного от нашего внешнего «я», так быстро покрывающегося патиной прожитых лет.

«Благодаря божественной судьбе с раннего детства мне сопутствует некий гений, — говорил Сократ. — Это голос, который предупреждает меня и не разрешает действовать». «Во мне как бы два человека, — признается лермонтовский герой. — Один действует, другой наблюдает и оценивает».

Подобные признания — не свидетельство исключительности. Все люди (а также боги) имеют метафизических двойников. Патология скорее выражается в отсутствии или недоразвитии двойника, когда его приходится подменять священнику или психиатру.