Устойчивость общественного доверия

Когда участники игры «Доверие» принимают совместное и уверенное альтруистическое решение, в их мозге активируются те области, которые отвечают за дофаминовые контуры удовольствия и вознаграждения. Иными словами, при встрече с чем-то приятным (секс, шоколад, деньги) и при проявлении солидарности наш мозг реагирует одинаково. Хорошее поведение имеет ценность. Это объясняет, почему во всех экономических играх мы редко видим решения, которые сводятся только к материальной прибыли и игнорируют общественные соображения. Социальный капитал не только приятен и достоин уважения: он окупает себя.

При многократной «игре в доверие» участники постепенно вырабатывают схему действий: если один щедро делится с другим, тот в ответ тоже становится более щедрым. Справедливо и обратное: когда один проявляет скупость, другой начинает действовать более эгоистично. В целом, игра может закончиться с двумя результатами: либо идеальное сотрудничество, когда все участники выигрывают больше, либо крайний эгоизм – первый участник выигрывает меньше, а второй не получает ничего. Мозг обнаруживает наклонности другого игрока, пользуясь тем же механизмом обучения, который объясняет устройство оптимизма с точки зрения нейронауки.

Перед игрой у человека уже есть ожидания по отношению к партнеру: будет он сотрудничать или нет. Когда он обнаруживает несоответствие, хвостатое ядро его мозга активируется и выделяет дофамин.

При этом генерируется сигнал ошибки предсказания, который, в свою очередь, учит нас точнее рассчитывать, будет ли другой игрок сотрудничать в дальнейшем. Когда расчет становится более точным, мы лучше узнаем окружающих. Расхождение между нашими ожиданиями и действительностью уменьшается, и дофаминергический сигнал затухает. Это можно назвать нейронным контуром репутации в обществе.

Самое интересное здесь – понять, как медленное укрепление доверия превращается в стойкую склонность доверять другим людям. Это отчасти объясняет характерные различия между аргентинцами, чилийцами, венесуэльцами и уругвайцами в их склонности доверять другим или, наоборот, поступать нечистоплотно.

Нью-йоркский нейробиолог Элизабет Фелпс провела важный эксперимент. Человек неоднократно играет в «Доверие» с разными участниками. Каждый из них изначально получает краткую характеристику, описывающую его как честную или аморальную личность.

Фелпс обнаружила нечто необычное в мозге тех, кто играл с человеком, который представлен как «честный», но ведет себя эгоистично. Поскольку мозг учится на расхождениях между ожиданиями и действительностью, можно предположить, что в хвостатом ядре одновременно с выбросом дофамина появится сигнал ошибки предсказания. Он позволит пересмотреть мнение о другом человеке с учетом его дурного поступка. Но этого не происходит. Хвостатое ядро не активируется, дофаминовые контуры не работают, и обучения не происходит. Такое упорство представляет собой «социальный капитал», способный противостоять определенным сбоям. Те, кто на основании прочитанной характеристики сформировали убеждение, что другой человек будет поступать по справедливости, не меняют свое мнение, когда обнаруживают исключение. Иными словами, система доверия живуча и устойчива. Уверенность в ближнем – двоюродная сестра оптимизма.

Мы наблюдаем это в житейских ситуациях – например, когда человек, чье мнение о кино мы уважаем, с энтузиазмом расхваливает фильм, который нам кажется бездарным. В этот момент мы можем сердиться на него, но наша вера в него остается неизменной. Мы начнем сомневаться в его компетентности, лишь услышав от него гораздо больше ошибочных рекомендаций. Но если человек, с которым мы едва знакомы, рекомендует почитать плохую книгу, то в дальнейшем мы вряд ли прислушаемся к его совету.