Чему нужно разучиться

Сократ усомнился в аргументе, который диктуется здравым смыслом: учеба состоит в приобретении новых знаний. Вместо этого он предположил, что обучение подразумевает реорганизацию и вспоминание тех знаний, которые у нас уже есть. Я собираюсь выдвинуть еще более радикальную гипотезу, согласно которой обучение – это процесс редактирования, а не записи новых знаний. Иногда обучение подразумевает утрату знаний. Порой оно сродни забыванию – избавлению от вещей, которые бесполезно занимают место или, хуже того, служат препятствием для эффективного мышления.

Маленькие дети часто пишут некоторые буквы наоборот. Иногда они даже пишут слово или целое предложение, как в зеркальном отражении. По сравнению с другими «ошибками» эта обычно остается без внимания, словно милая временная неловкость. На самом деле это необыкновенное искусство. Прежде всего детей никто не учил писать буквы наоборот; они сами этому научились. Во-вторых, зеркальное письмо – очень трудное занятие. Попробуйте написать так целое предложение, и вас удивит, что дети делают это легко и естественно.

Почему развитие навыков письма движется по такой необычной траектории? Что это говорит нам о работе нашего мозга?

Зрительная система превращает свет и тени в предметы. Предметы вращаются и поворачиваются разными сторонами, поэтому их ориентация в пространстве для нашей зрительной системы не так важна. Кофейная чашка остается такой же, если повернуть ее. Почти единственное исключение из этого правила – определенные изобретения человеческой культуры, например, буквы. Зеркальное отражение буквы «p» – это уже буква «q». Когда мы рассматриваем ее в зеркале вверх ногами, она превращается в «d», а если снова повернуть ее слева направо, то в «b». Четыре зеркала, четыре разные буквы. Алфавиты наследуют фрагменты и сегменты видимого мира, но их симметрия – исключение. Отражение буквы не остается той же самой буквой. Это необычно и неестественно для нашей зрительной системы.

В сущности, мы довольно плохо помним все, что связано с конфигурацией объектов. К примеру, почти все знают, что статуя Свободы находится в Нью-Йорке, что она зеленоватого оттенка, что у нее есть венец, а в руке она держит факел. Но в какой руке: в левой или в правой? Большинство людей не может этого вспомнить, а те, кто думает, будто помнит, часто ошибаются. А в какую сторону устремлен взгляд Моны Лизы?

Мы забываем такие детали, поскольку наша зрительная система активно игнорирует подобные различия. Для нее важно сохранять понимание, что это тот же самый объект, невзирая на вращения, отражения и сдвиги. Зрительная система человека обладает функцией, отличающей нас от главного героя новеллы «Фунес, чудо памяти»: мы понимаем, что собака, стоящая к нам профилем, остается той же собакой, когда мы видим ее в анфас[91]. Эта эффективная функция унаследована от далеких предков. Она действовала задолго до существования школ и алфавитов. Алфавиты возникли в позднейшей истории человечества; это навязанная культурная условность, противоречащая естественной функции нашей зрительной системы. Согласно этой условности, «p» и «q» – две разные буквы.

Те, кто учится читать, все еще следуют врожденной функции зрительной системы, где «p» и «q» – одно и то же. Поэтому они естественным образом путают одно с другим как при чтении, так и на письме. Процесс обучения отчасти подразумевает избавление от естественной предрасположенности, которая здесь становится недостатком. Мы уже видели, что мозг – не чистая грифельная доска для записи новых знаний. И, как мы только что убедились на примере чтения, некоторые непроизвольные функции приводят к затруднениям в учебе.