Очень удобный предок человека

Но далеко не только теологи бились над загадкой неандертальца, пытаясь найти ему место в мироздании. Значительно больше проблем неандерталец доставил ученым. Хотя сначала казалось все просто и ясно: неандерталец является прямым предком современного человека – ведь он так похож на него, хотя и немного «диковат» своим видом. Так, по крайней мере, казалось в начале. Но куда же точно поместить неандертальца на общем пути эволюции?

Первое «прояснение» наступает в 50-е гг. ХХ вв. после многочисленных находок в Африке и Азии австралопитеков, Человека прямоходящего и Человека умелого. Теперь неандертальца можно было попытаться вписать в прямую линию эволюционного происхождения человека – по крайней мере, именно так, как это представлялось на тот момент. Стало также очевидным, что неандерталец не только не является примитивным видом, но, наоборот, был прогрессивен относительно всех других ископаемых людей. И именно он стал считаться самым непосредственным предком современного человека, кроманьонца.

Останки неандертальцев обнаруживались давно и по всей Европе с той лишь оговоркой, что долгое время никто не мог предположить, что речь идет именно о древнем человеке другого вида, а не о просто «древних современных людях». А поэтому особого внимания этим находкам и не уделялось. В 1829 г. в Бельгии был обнаружен «ребенок Энгис», в 1848 г. на Гибралтаре вскрылись останки в Форбс Куори, которые, однако, были идентифицированы как кости древнего человека лишь в 1865 г. Наконец, в 1856 г. в пещере Фелдхофер на реке Неандерталь в Германии были обнаружены самые знаменитые останки, откуда и пошло название нового существа.

Обратим внимание – многие находки были сделаны еще до того, как Дарвин обосновал свою теорию эволюционного развития человека, а поэтому он всерьез эти останки как потенциальных «предков человека» не воспринимал. Но как только теория эволюции получает свое распространение, тотчас понадобились и претенденты на место «предка». И неандертальцы как нельзя точно походили под эту роль: достаточно примитивны и дики, но при этом вполне похожи на человека. И здесь сработал скорее психологический, нежели научный фактор, поскольку, во-первых, неандертальцы уже находились, что называется, «под рукой», а во-вторых, они точно подпадали под некоего виртуально высчитанного предка, образ которого логически вытекал из гипотез дарвинистов.

Так реконструировали облик первого неандертальца еще в XIX в. Здесь он очень похож на современного человека, вполне разумен, лишь длинноволос. Но представления о его облике с того времени менялись неоднократно

Закономерно задать вопрос: а если бы такая теория не родилась вовсе, неужели неандертальцы по-прежнему считались бы нашими современниками или «современными людьми», только немного более дикими? Отметим для себя эту закономерность человеческого сознания: исходить не из фактов, а подгонять факты под теорию, как бы вставляя новые виды в те клеточки нашей теории, которые остаются незаполненными. На первый взгляд это кажется очень точным, но по-настоящему точным это может быть только в одном случае – если изначальная теория была верна. Если же в наши первоначальные построения вкралась ошибка, то вся дальнейшие построения будет лишь все дальше и дальше уводить нас от истины. И здесь также сначала была создана теория об эволюционном развитии человека, затем «вовремя» нашелся неандерталец в качестве потенциального предка. Дальше оказалось еще проще: надо просто постараться найти предков неандертальцев, затем предков их предков и в конце концов дойти до самого истока. Но все это имеет смысл лишь в том случае, если один вид действительно каким-то образом «перетекает» в другой. А если же они существуют параллельно, без очевидных признаков взаимовытеснения, то все дальнейшие рассуждения просто теряют смысл. Так получилось и с неандертальцем: как оказалось значительно позже, никакого отношения к современному человеку он не имел, а был лишь одним из параллельных видов, но именно ему удачно привязали многие предыдущие виды и один последующий подвид – нас с вами.

Но это выяснится потом. А пока ученые строят все новые и новые обоснования закономерности неандертальца на древе эволюции как нашего прямого предка. Эрнст Геккель – ученый, который внес немалый вклад в развитие концепций филогенеза живого мира и самого человека, – четко поместил неандертальца на пути между предполагаемым обезьяноподобным предком и современным человеком. Он назвал его Pithecanthropus alalus – «Человеко-обезьяна безмолвная» или «не обладающая речью», что и должно было явным образом провести водораздел между современным «говорящим» человеком и еще «не до конца разумным» и «безмолвным» неандертальцем. Геккель не сомневался, что вскоре останки этого вида будут найдены – это и станет самым ярким и очевидным доказательством торжества эволюционной теории. Это, возможно, было одним из основных ошибочных звеньев в общей цепи рассуждений, а последователи Дарвина и Геккеля начали лишь развивать эти заблуждения. Последователь и ученик Геккеля Эжен Дюбуа открывает на Яве существо, как раз и названое Pithecanthropus, что, как тогда казалось, и является практическим доказательством теоретических построений Геккеля.

Неандерталец в этом теоретическом построении тоже обрел свое место, причем был назван очень характерным образом – Homo stupidus, т. е. «Человек неразумный» или, что более буквально, «Человек глупый». Тем самым автоматически давалась характеристика находки: это, безусловно, человек, но еще далекий от вершины разумности современных представителей человечества.

Но почему же неандерталец оказался столь популярен в качестве претендента на роль непосредственного предка человека? Почему о нем столь активно рассуждали не только ученые, но и журналисты, о неандертальцах – «прямых предках современных людей» – снимались даже художественные фильмы? Здесь как раз все легко объяснимо: психологически неандерталец самым оптимальным образом подходил на роль прямого предка современного человека. Прежде всего, он действительно внешне очень похож на современного человека. Он обладает не только прямохождением, но и одевается в шкуры, живет в неких подобиях жилищ, обладает зачатками религии, хоронит умерших в соответствии с какими-то ритуалами. То есть в этом плане он очень похож на нас с вами. Но одновременно он и достаточно дик – дик ровно настолько, чтобы, будучи нашим предком, подтверждать теорию эволюции и развития от дикости к цивилизации. Он же – яркое подтверждение концепции «замещения», когда более прогрессивные виды (кроманьонцы) постепенно вытесняют развитые, но, тем не менее, более ранние и примитивные виды – неандертальцев. Вообще победа над неандертальцем за ареал обитания почетна и сложна одновременно, поскольку мы победили не каких-то диких и примитивных австралопитеков или питекантропов, а весьма разумных и умелых людей.