Результаты разгрузочно-диетической терапии психически больных с синдромом дисморфофобии Ю. С. НИКОЛАЕВ, Г. И. БАБЕНКОВ (Москва)

Результаты разгрузочно-диетической терапии психически больных с синдромом дисморфофобии

Ю. С. НИКОЛАЕВ, Г. И. БАБЕНКОВ (Москва)

Синдром дисморфофобии с давних пор привлекает внимание психиатров, как отечественных (3—15), так и зарубежных: (1,2, 16—18).

Мнение о прогностической неблагоприятности и резистентности к известным методам терапии психически больных,, заболевание которых протекает при наличии в психопатологической картине синдрома дисморфофобии, подтверждается рядом авторов (l, 5, 8, 9).

Однако, Ю. С. Николаев (10) в 1959 г., в числе прочих, приводил случаи успешного лечения голоданием больных С выраженным синдромом дисморфофобии.

Данная работа ориентирована в атом направлении.

Мы провели лечение голоданием 41 больному (24 муж., 17 жен.) с синдромом дисморфофобии. У 30 из них синдром был в рамках шизофрении, у 11 — при затянувшихся реактивных состояниях и развитиях. Подавляющее большинство больных ранее неоднократно лечились инсулином, психофармакологическими средствами и пр.

При изучении преморбидных особенностей (больных выявились свойственные всем характерные черты их личности. Во-первых, это люди с постоянными конфликтами между внутренней и внешней сторонами личности. Внутренне: стеничны, страстны, больших запросов и потенциальных возможностей. Внешне: тревожны, сензитивны, чрезвычайно застенчивы и стыдливы, для которых общественное осуждение и связанные с ним моральные мужи гораздо значимее, нежели даже физические страдания. Во-вторых, им присуще сочетание эмоциональной лабильности и инертности (склонны к застреванию и фиксации на постыдных эпизодах). И, в-третьих, для них характерна большая или меньшая степень инфантильности.

Начало заболевания (в случаях диагностированных как шизофрения), как правило, соответствовало пубертатному возрасту и проявлялось в раздражительности, тревожности, снижении жизненного тонуса и интересов, волевом ослаблении. Позднее, а иногда и параллельно с указанными явлениями, часто после психотравм и инфекций проявлялся бред физического недостатка неприятного для окружающих. В некоторых случаях с прогрессированием заболевания синдром дисморфофобии растворялся в более грубой шифозренической симптоматике.

У больных в случаях затянувшихся реактивных состояний и развитии начало заболевания соответствовало, в основном, возрасту 8—12 лет.

Поводом к проявлению синдрома дисморфофобии обычно служили конфузные эпизоды. В этих случаях синдром длительное время фигурирует как моносимптом без заметного экоционально-волевого снижения и расстройств мышления. Однако, со временем больные уходят из общества, прячутся от людей и, тем самым, производят впечатление аутичных, но их аутизм, видимо, не является истинным, как при шизофрении, а обусловлен искусственной самоизоляцией, вследствие неодолимого страха этического поражения.

По содержанию мнимых недостатков все наши случаи образовали две подгруппы: а) подгруппа больных, жаловавшихся на мнимое выделение ими неприятных запахов — 15 чел.; б) подгруппа жаловавшихся на наличие мнимого косметического дефекта — 26 чел.

Характерно, что больные с мнимыми косметическими недостатками встречались и в случаях шизофрении, и в случаях затянувшихся реактивных состояний и развитий, тогда как случаи с убеждением о выделении неприятных запахов встречались, по нашим данным, лишь при шизофрении — все 15 человек.

Результаты лечения методом дозированного голодания оказались весьма ободряющими: синдром дисморфофобии (независимо от нозологической принадлежности заболевания) снимался в результате одного, редко двух, трех курсов голодания в подавляющем большинстве случаев (у 37 из 41 прошедших лечебное голодание). В случаях лечения больных, у которых диагноз был реактивное состояние или развитие у всех 11 леченых нами больных наблюдалось практическое (выздоровление и лишь недостаточно продолжительный Срок катамнестических наблюдений обязывал нас в оценке эффективности ограничиться состоянием значительного улучшения.

Таблица 1

При лечении больных с шизофреническим процессом, как правило, наблюдались хорошие и стойкие ремиссии. Так, у 26 из 30 больных шизофренией мы наблюдали ремиссии «В» и «С» (по классификации М. Я. Серейского), и лишь у 4 больных улучшения в течение процесса не отмечалось.

Ранее Ю. С. Николаев (10) наблюдал наличие разностепенной градации клинических проявлений реагирования больных на проводимую терапию. Было выделено 3 группы реактивности: а) хорошей реактивности (у больных клинически четко очерчивались стадии усиленного голода и отсутствие аппетита, сравнительно быстро происходило понижение веса тела, отмечался выраженный криз, после которого быстро наступало улучшение психического состояния больных); б) удовлетворительной реактивности (стадии очерчивались не четко, криз был менее выражен, улучшение психического состояния больных наступало медленно); в) плохой реактивности (стадии не очерчены, криз проследить не удавалось, улучшение было незначительным или отсутствовало).

Больные группы хорошей реактивности, как правило, давали или практическое выздоровление, или ремиссии типа «В». У больных удовлетворительной реактивности наблюдались ремиссии «С». В ареактивной труппе ремиссии были «Д» или «О».

Аналогичная закономерность наблюдалась и в наших наблюдениях. Независимо от нозологической принадлежности заболевания, все больные, показавшие в результате лечения значительное улучшение, ремиссии «В» — 25 чел., относились к группе хорошей реактивности; больные показавшие ремиссии «С» — 12 чел. относились к группе удовлетворительной реактивности; больные со слабым терапевтическим эффектом — ремиссии типа «Д» и «О» представляли собой группу ареактивных — 4 чел.

Характерно, что реконвалесценция под воздействием голодания проходила весьма напоминая правило Рибо, т. е. исчезновение симптоматики происходило в порядке обратном их возникновению.

Так, больные в конце голодания или в начале питания обретали способность свободного пребывания в обществе: посещали телепередачи, совершали прогулки в город, переставали маскировать мнимые уродства. Не ощущали дурных запахов, отметая при этом ослабление страха перед окружающими и исчезновение сенестопатий.

К 10—15 дню восстановительного периода у больных отмечалось дальнейшее снижение актуальности дисморфофобических убеждений, которые к моменту выписки исчезали.

Представляет интерес динамика оформления бреда физического недостатка в процессе болезни и его исчезновения под воздействием лечебного голодания.

В случаях где диагноз шизофрении не вызывал сомнений, бред возникал аутохтонно и стремительно (по типу озарения), а исчезал под воздействием РДТ медленно дезактуализируясь через стадию инкапсуляции.

В случаях, трактовавшихся как затянувшееся реактивное состояние или развитие, бред физического недостатка оформлялся по психологически понятным связям и медленно по времени, а исчезал под воздействием лечения стремительно, иногда в течение нескольких дней. После чего больные недоумевали, почему такой несущественный дефект (рубчик на лице, горбинка на носу, покраснение и т. п.) занимал такое неправомерное место в их жизни.

При наблюдении за больными после выписки отмечалось дальнейшее улучшение психического состояния в течение 3—4 месяцев. В этот период у многих больных появлялась правильная критическая оценка своих прежних переживаний.

Катамнезы от 1 года до 2 лет говорят о стойкости достигнутого положительного терапевтического эффекта и отсутствии, в подавляющем большинстве случаев, рецидивов синдрома дисморфофобии. Однако, необходимо констатировать факт, что обострение шизофренического процесса наблюдалось в 11 из 30 случаев, трактовавшихся как шизофрения, особенно при нарушении рекомендованного режима питания после лечения и при несоблюдении профилактических курсов голодания.

Таким образом на основании данного исследования можно сделать вывод, что разгрузочно-диетическая терапия показана при лечении психически больных с синдромом дисморфофобии и позволяет достичь положительного терапевтического эффекта и в случаях где другие методы лечения успеха не приносят.

ЛИТЕРАТУРА

1.   Досужков Н. Ф. Журн. невропат, и психиатрии им. С. С. Корсакова, 1962, в. 1, с. 132.

2.   Жане П. Неврозы. М., 1911, с. 17.

3.   К о р к и н а М. В. Журн. невропат, и психиатр,, 1959, в. 8, с. 994.

4.  К о р к и н а М. В. Тезисы докл. Всероссийск. конф. молодых ученых невропат, и психиатр., М., 1959, в. 1, с. 87.

5.   К о р к и н а М. В. Журн. невропат, и психиатр, им. С. С. Корсакова, 1961, т. 61, в. 1, с. 109.

6.   К о р к и н а М. В. Журн. невропат, и психиатр, им. С. С. Корсакова, 1965, т. 65, в. 8, с. 1212.

7.   Молохов Н. А. Труды психиатр, клиники 1 ММИМ, 1937, в. 6, т. 2, с. 6.

8.   Молохов Н. А. Жури, невропат, и психиатр, 1941, № 1, с. 44.

9.   Николаев К). С. О сензитивном бреде физического недостатка и его нозологической принадлежности. Дисс. канд. мед. наук. М., Ш45.

10.  Николаев Ю. С. Разгрузочно-диетическая терапия психически больных и ее физиологическое обоснование. Дисс. докт. мед. наук. М., 1959.

11.   Новлянская К. А. Журн. невропатолог, и психиатр, им. С. С. Корсакова, 1958, т. 58, в. 7, с. 861.

12.   Новлянская К. А. Журн. невропат, и психиатр, им. С. С. Корсакова, 1960, т. 60, в. 7, с. 8191.

13.  Озерецковский Д. С. Труды психиатр, клиники4 Мое. университета, 1926, в. 2, с. 267.

14.  С о ц е в и ч Г. Н. Труды Всесоюзн. научно-практ. конфер., посвящ. 100-летию со дня рожд. С. С. Корсакова, М., 1955, с. 160.

15.   Сухарева Г. Е. Клинич. лекции по психиатр, детского возраста, М„ 1955, с. 1, с. 105.

16.  К г а е р е 1 i n Е. Psychiatrie, Leipzig, 1910, Bd. 4, s. 1860.

17.  M о г s e 11 i E., Rifarma med., 1891, v. 7, Pt. 3, p. 409.