Таксономическая и временная ограниченность биологической концепции вида

В момент возникновения СТЭ и в первый период распространения этой безусловно прогрессивной для своего времени концепции была очевидна ее таксономическая и временная ограниченность. Разработанная для высших бисексуальных диплоидных организмов, концепция вида представлялась в 40—50-х гг. единственным уязвимым местом СТЭ. Тогда казалось, что формы без полового процесса — это либо тупики эволюции, либо немногочисленные примитивные группы. Но уже в 50-х гг., как мы видели, специалисты в области низших растений и протистологии отмечали очевидную неполноту биологической концепции вида. Возражения против этой концепции приведены, в частности, A. Л. Тахтаджяном[483] и сводятся к тому, что биологическая концепция не универсальна, так как не применима к унисексуальным и к аллопатрическим видам.

Последующие десятилетия выявили то обстоятельство, что формы без полового процесса оказались таксономически гораздо более многообразными, чем казалось ранее, а случаи партеногенеза были обнаружены даже среди высших позвоночных — так, например, И. С. Даревский в начале 60-х гг. впервые обнаружил естественный партеногенез у ящериц — представителей наземных позвоночных[484].

Применение генетических, цитологических, в том числе ультраструктурных, а также молекулярно-биологических методов исследования к простейшим показало не только таксономическую неоднородность этой группы (бывший тип простейших ныне разделяется не менее чем на четыре, чаще на восемь типов![485]), но и резко увеличило число признаваемых классическими систематиками видов.

Думается также, что создатели СТЭ не всегда отдавали себе отчет в том, что число вымерших видов живых организмов явно больше тех 2—2,5 миллионов видов, которые нам известны среди современных форм. По-видимому, это стало ясно также в последние десятилетия. Биологическая концепция вида вместе с тем вполне удовлетворительно работает у высших перекрестноразмно-жающихся организмов. В последующие годы, в особенности на рубеже 70 и 80-х гг., стали выявляться все новые и новые спорные и нерешенные проблемы СТЭ.

* * *

Уместно напомнить, что СТЭ возникла в домолекулярную эпоху развития биологии. Открытие двойной спирали ДНК, понимание информационной роли нуклеиновых кислот, расшифровка генетического кода и биосинтеза белка, возникновение ультраструктурной цитологии, связанное с применением электронной микроскопии, открытие вырожденности генетического кода, обнаружение внеядерной ДНК, открытие сходства вне-ядерной ДНК с ДНК прокариот, открытие молчащих генов, открытие среди ДНК фракций уникальных и повторяющихся последовательностей, обнаружение «прыгающих генов», возникновение проблемы «нестабильности генома» — вот далеко не полный перечень открытий в области молекулярной биологии, молекулярной генетики и цитологии, сделанных после становления СТЭ. Имеют ли эти открытия отношение к теории эволюции? Дают ли они основания для полного или частичного пересмотра основных постулатов СТЭ? Это те вопросы, вокруг которых на рубеже 70—90-х гг. нашего века ломались и ломаются копья.