Эво-дево и противостояние эволюционной теории и креационизма

Тот, кому дорого дело, должен уметь вступаться за него, иначе он недостоин проявлять себя ни в чем.

Иоганн Вольфганг Гете Введение в "Пропилеи" (1798)

За время, прошедшее между выходом первого и второго издания книги "О происхождении видов", Дарвин изменил уже процитированную мной заключительную фразу, включив в нее слово "Творец". Позднее в письме ботанику Дж. Д. Хукеру он писал, что сожалеет об этом: "Но я долго сожалел о том, что в угоду публике использовал понятие о творении из Пятикнижия, под которым я в действительности понимал «появление» в результате какого-то неизвестного нам процесса".

Дарвин внес это исправление, чтобы усмирить критиков и сделать эволюционную теорию более приемлемой для публики. Это, безусловно, стало источником дополнительных спекуляций относительно истинных религиозных взглядов Дарвина. Однако эта оливковая ветвь, протянутая Дарвиным, его сдержанность в высказывании своих истинных воззрений (которые на самом деле становятся понятны только из его частной переписки и неопубликованных записок) позволила примирить теорию эволюции с религией.

Многие ученые и религиозные организации сумели соединить одно с другим. Например, в 1996 году Папа Римский Иоанн Павел II высказал позицию католической церкви о том, что человеческое тело эволюционирует в ходе естественных процессов. Более того, он отметил рост числа доказательств эволюции и назвал ее "больше, чем гипотезой". Нужно сказать, что это высказывание папы, вообще говоря, является отражением давнишней позиции римской католической церкви. Меня в свое время познакомили с Дарвином и теорией эволюции облаченные саном учителя из школы Св. Франциска в Толидо. Заявление главы самой крупной христианской конфессии, для которой характерно чрезвычайно медленное признание научных достижений, может означать окончательный поворот в восприятии эволюционной теории. Но хотя некоторые конфессии ясно выразились в поддержку теории биологической эволюции, фундаменталисты, настаивающие на буквальном прочтении Библии (так называемые "креационисты"), продолжают опровергать эволюционное учение и рьяно настаивают на законодательном запрете преподавания теории эволюции в государственных школах.

Гете также принадлежит высказывание: "нет ничего страшнее деятельного невежества", и именно это относится к тем заблудшим душам, которых еще осталось переубедить. Я хочу обозначить свою позицию предельно четко. Я считаю, что просвещению в области эволюции и науки вообще гораздо больше способствует распространение научного подхода и знаний, чем нападки на религиозное мировоззрение. Последнее абсолютно бессмысленно. Более того, я уверен, и к этому выводу уже пришли представители многих конфессий, что для религии, в свою очередь, гораздо важнее развивать и распространять собственную теорию и теологию, чем нападать на науку. Последнее и в этом случае является проигрышной стратегией.

Чарльз Харпер, исполнительный директор фонда Джона Темплтона, который занимается связями между теологией и религией, недавно написал в ведущем научном журнале Nature: "По мере накопления научных знаний религиозные представления, заполняющие «пробелы» в научном мировоззрении, неизбежно исчезнут, поскольку эти пробелы закроются. Те христиане, которые сейчас противятся принятию эволюционной теории, будут вынуждены принять ее всерьез". Харпер прав. В наши дни, когда мы так далеко продвинулись в изучении эмбрионов, генов и геномов и получаем все новые и новые данные ископаемой летописи, эти пробелы стремительно исчезают.

Как пример неверия в возможность заполнения таких пробелов можно привести случай с Майклом Бехе, который в 1996 году опубликовал книгу "Черный ящик Дарвина: биохимические проблемы эволюции". Эта книга, написанная авторитетным ученым, была воспринята креационистами как дар небес. Но основное утверждение Бехе о том, что живая клетка представляет собой неделимую сложную единицу, — не имеет смысла. Бехе рассчитывал, что биология зайдет в тупик, пытаясь объяснить сложные явления через молекулярные процессы. И присоединился к длинной череде предсказателей, чьи пессимистические прогнозы были полностью опровергнуты революцией в науках о жизни.

Биолог Скотт Гилберт из Суортморского колледжа в Пенсильвании, составивший программу преподавания биологии развития в этом колледже, а также известный историк эмбриологии и эволюционной биологии, обобщил позицию Бехе и так объяснил ее несостоятельность: "С точки зрения креационистов синтез эволюции и генетики не объясняет, каким образом какие-то рыбы превратились в земноводных, какие-то пресмыкающиеся стали млекопитающими, а какие-то приматы стали людьми... Бехе называет эту неспособность генетики объяснить создание новой таксономической группы «черным ящиком Дарвина». Он рассчитывает, что когда ящик откроют, в нем найдут божественное начало. Однако в «черном ящике Дарвина» просто заключена генетика другого типа — генетика развития".

Генетика развития вот уже двадцать лет проливает свет на то, как формируются сложные структуры и эволюционирует биоразнообразие. Креационисты просто не хотят этого замечать. Вы спросите, как можно игнорировать или отрицать столь очевидные доказательства? Я не хочу сказать, что понимаю психологические механизмы, заставляющие людей отрицать реальность. Но я прекрасно понимаю, как устроены политическая тактика и риторика тех, кто проигрывает, но не хочет этого признать. Тезисы креационистов следующие.

1. Эволюция — лишь теория, но существуют и другие теории (творение или разумный замысел), которым, просто по справедливости, также следует уделить внимание;

или

2. Эволюция — научная мистификация либо просто ошибка. Например, комментируя выступление Папы Римского, директор Ассоциации "Библия и наука" Иан Тейлор заявил: "Заявление Папы — это еще один шаг римской католической церкви в ловушку одного из величайших обманов, когда-либо навязанных человечеству. Честные ученые, хорошо знающие свое дело, такие как... Майкл Бехе ... с очевидностью показали, что, например, нередуцируемая сложность живых клеток делает движимую случаем эволюцию абсолютно невозможной";

или

3. Поскольку ученые расходятся во мнениях или не знают в точности, как работают механизмы эволюции и каков относительный вклад в нее различных факторов, или не знают всех деталей истории жизни, эта неопределенность является доказательством сомнений, следовательно, эволюция — слабая теория, которую не следует преподавать.

Эволюция — обман, придуманный бесчестными учеными? В своем усердии креационисты, кажется, забыли одну из заповедей, гласящую: "Не клевещи на ближнего своего".

Какой бы безысходной и бесконечной ни казалась борьба с креационизмом, сейчас научное сообщество лучше организовано и подготовлено к этой борьбе, чем когда-либо. Но борьба с невежеством не закончена. И, как напоминает нам Генри Дэвид Торо[17], путь этот длинен:

Вряд ли за всю свою жизнь вы сможете доказать кому-то, что он не прав, но утешайтесь тем, что наука развивается медленно. Если не поверит он, может быть, поверит его внук. Геологи говорят, что для доказательства органической природы ископаемых остатков понадобилось сто лет и еще сто пятьдесят, чтобы доказать, что они не имеют отношения к Великому потопу.

Борьба за распространение эволюционного мировоззрения происходит не только в научной среде. Теолог Джон Хот из Университета Джорджтауна много писал о необходимости включения идеи эволюции в современную теологию. Хот, который видит многообразие научных доказательств эволюции, указывает, что, поскольку текст Библии "был составлен в донаучную эпоху, его исходное значение нельзя передать на языке двадцать первого века" (как того требуют креационисты). Он объясняет:

Многие теологи до сих пор не осознали тот факт, что мы живем после Дарвина, а не до него, и что эволюционирующий космос выглядит иначе, чем в те времена, когда рождалось и развивалось большинство религий. Таким образом, чтобы выжить в современной интеллектуальной атмосфере, нашей теологии нужна, выражаясь языком эволюционной теории, иная экспрессия. Когда мы думаем о Боге в эпоху постдарвинизма, мы не можем думать так же, как думали Блаженный Августин или Фома Аквинский, и [рассуждать] о тех же материях, что и наши деды. Сегодня мы должны пересмотреть всю теологию в свете эволюционного учения.

Хот задумался о роли эволюции в таких вопросах, как страдание, свобода и творение. Дарвин тоже обращался к этим вопросам. Хот считает, что творение без эволюции создало бы бесцветный и безжизненный мир, без всех тех "событий, разнообразия, открытий и невероятной красоты, которые создала эволюция. Возможно, в этом мире была бы какая-то безжизненная гармония, но в нем не было бы обновления, контрастов, опасностей, подъемов и величия, созданных эволюцией за миллиарды лет".

Конечно, это уже не традиционная теология. Но идея Хота логична: либо теология эволюционирует, либо изживет себя. Когда в воскресных школах начнут в положительном ключе обсуждать окаменелости, гены и эмбрионы, мы поймем, что революция свершилась.