29
Параллельно Мечникову приходилось отбиваться от нападок на фагоцитарную теорию.
Эти нападки часто были полезными. Конструктивная, пусть и злорадная критика понимающих людей толкала его теорию вперед. Она обрастала новой аргументацией, новыми прецедентами.
Немецкий ученый Баумгартен заявил, что ему никогда не доводилось видеть никаких фагоцитов, хотя он работает с патологией десять лет. Он изучал возвратный тиф у обезьян. Фагоцитов в их крови не было.
Мечников приобрел обезьян, заразил их возвратным тифом и предался наблюдению.
Баумгартен сказал, что в крови обезьян нет фагоцитов. И правда. В крови их нет. Они – в селезенке.
Чтобы ответить другому оппоненту, Мечников изучил рожистое воспаление. Течение болезни и выздоровление совпадали с силой фагоцитоза. Фагоциты – главные защитники организма в процессе воспаления.
Мечников устранял слабые места теории, латал дыры, как плотник на верфи.
С годами теория приобретала все больше веса в мировой науке.
Вместе с тем фагоцитарной теорией Мечников занимался на досуге. Большая часть времени и сил уходила на бактериологию, хотя эта область была смежна с фагоцитарной.
Он решил массово привить овец от сибирской язвы. В России налетами бывали эпидемии сибирки, от которой гибли десятки тысяч овец. Недавно в Париже у Пастера был Гамалея. Он привез секрет хранения вакцины.
Н. Ф. Гамалея.
Рецепт был общедоступен. Но поскольку вакцина хранилась месяцами, нужно было уметь поддерживать первоначальные свойства. Это и было засекречено. По дружбе Пастер рассказал Гамалее об обходном маневре.
Засекреченный метод состоял в ослаблении бактерий повышенной температурой. Альтернативным способом, который открыли ученики Пастера Ру и Шамберлан, была реакция бактерий с серной кислотой.
Дни и ночи Мечников и его коллеги изготовляли сыворотку для защиты овец от сибирской язвы. Множили число пробирок.
В один из вечеров Мечников собирался перенести чуть-чуть полученной жидкости из пробирки в пипетку. Пытаясь насосать жидкость в пипетку, он не рассчитал силу и втянул в рот слишком много. От неожиданности все и проглотил. Проглотил сибиреязвенные микробы.
– Оставьте меня, – говорил Мечников обеспокоенным коллегам, – бактерии уже внутри. Здесь ничем нельзя помочь. Позвольте фагоцитам показать, на что они способны. В худшем случае я не доведу свою работу до конца.
Мечников не заболел. Организм не воспринял микробов сибирской язвы всерьез, и опаснейшая культура бактерий вышла с потом.