ПОГРЕБЕННЫЕ ВУЛКАНОМ

В триасе происходило постепенное потепление климата.

Климат того времени, пожалуй, больше всего похож на современный. И так же, как наш, современный, климат конца перми — начала триаса был совсем нетипичным в истории Земли, привыкшей к теплу и влаге. Но холод и сухость к середине триаса вновь сменились ровным тропическим климатом.

Какие же растения заселили Землю в триасе? Это членистостебельные, хвойные и последние древесные плауновые — плевромейя. Появились и новые формы: гинкговые, саговники и бенедиттовые.

Но специалистов всегда занимал вопрос о возникновении новых форм. Как правило, ученые встречаются с уже готовыми видами, которые в массе заселяли Землю. А переходные формы? Где же их полигоны на Земле? Где их искать? Обычно растения, которые попадают в коллекции, были погребены когда-то на дне водоемов. А какие же растения там чаще всего захороняются? Конечно, жители низин и болот. А предгорья и горы? Этот вопрос оказался очень непростым, потому что остатки растений из этих мест обычно не сохраняются. Условий для этого подходящих нет. Разве что лавы…

В конце пермского периода территория между Леной и Енисеем, Красноярском и Таймыром была настоящей вулканической страной. Обильные потоки лав текли из жерл действующих вулканов, заливая все на своем пути. Облака пепла обрушивались с неба горячей метелью и превращали цветущие горные долины в мертвые, однообразные пустыни. Так образовались вулканические толщи, скрывшие в своей глубине тысячи «доисторических Помпей».

Специалисты хорошо изучили остатки растений из угленосных отложений, лежащих непосредственно под вулканической толщей, и не ждали особенных сюрпризов. Но картины растительной жизни, запечатленные серией огненных катастроф, резко отличались от всего известного ранее. Это была не суровая кордаитовая тайга, а густой влажный лес, изобилующий саговниками, гинкговыми, папоротниками и хвойными, лес, которому, по всем правилам, предстояло появиться десятки миллионов лет спустя, в самом зените мезозоя.

Вот что пишет по этому поводу профессор С. В. Мейен в своей книге «Из истории растительных династий»: «Возможно, что вулканические извержения похоронили именно те растения, которые где-то в глубине Сибири готовились к широкому выходу в будущие мезозойские леса».

Эти находки как бы приоткрывают тайну внезапности великих перемен в истории живой природы. На смену старому миру растений и животных почти «вдруг» появляется совсем иной и во многом уже сложившийся мир со своими законами и отношениями.

Казалось бы, для возникновения даже самой элементарной слаженности у новых сообществ просто нет времени. Но такие парадоксальные ситуации палеонтологи встречают довольно часто. Они приводят к мысли, что нечто необычное творится или с самой историей жизни (например, многократно ускоряются темпы эволюционных преобразований) или только с летописью этой истории: в ней на границах геологических эпох вдруг возникают колоссальные пробелы, подобные тем, что образуются в человеческой истории после катастрофической гибели великих цивилизаций.

Сибирская «Помпея», о которой мы говорили, открывает возможность третьего объяснения: в летописи Земли действительно существуют огромные пробелы, но это, прежде всего, пробелы в пространстве, а не во времени.

Каким бы суровым ни был климат пермского периода, но и тогда существовали оазисы — например, влажные и теплые леса горных долин. В них-то и мог неспешно вызревать и готовиться грядущий мир мезозоя.