ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ

ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ

Грузное, неуклюжее существо, выставив вперед челюсти-клещи, упрямо карабкалось по бесконечному перу прапапоротника. Перо неспешно раскачивалось под ветром, то уходя в тень, то подставляясь вечернему солнцу. Когда свет загорался в прорезях листьев, существо замирало, глянцевито поблескивая зелеными кольцами членистого брюха, а его маленькие глазки вспыхивали красными огоньками. Затем свет погасал, и существо снова возобновляло движение к невидимой цели. И тогда возникало какое-то странное несоответствие между этим целеустремленным движением и «растительным» обликом животного, похожего на обрубок стебля с грубыми жесткими листочками.

Снова вспыхнул свет, но существо не остановилось. Вожделенная цель была уже рядом — пышный семязачаток, заключавший в себе будущие поколения растений, самую лучшую, нежную пищу. Но маленькие глазки отметили не только краткость оставшегося пути, но и его непроходимость. Над семязачатком заколебался, раскрываясь, пушистый черный цветок — цветок смерти. Это огромный паук, страж сокровищ древнего леса, приготовился обнять гостя. Но громоздкое тело существа вдруг плавно и бесшумно скользнуло вниз и понеслось пологой дугой навстречу другому стеблю, другому семязачатку…

Примерно так представляет себе образ пранасекомого Александр Павлович Расницын.

Однако в отличие от прапапоротника, который существовал реально, пранасекомое — существо гипотетическое. Его никто никогда не находил. Доктор Расницын реконструировал предка шестиногих по правилам, о которых мы говорили в главе о предках позвоночных. Только для этой работы он использовал признаки не современных, а самых древних, карбоновых насекомых. Это, конечно, очень повышает доказательность гипотезы.

На всякий случай пробуем задать ученому каверзные вопросы. А что если предки насекомых не были живыми планерами и не лазали по ветвям, а жили себе в воде, как личинки стрекоз?

Александр Павлович и его коллега Владимир Васильевич Жерихин всем своим видом выражают крайнее неодобрение.

— Разве нам не известно, что карбоновые насекомые избегали воды? Ведь в каменноугольных породах не найдено ни одной водной личинки, тогда как в более поздних осадках они изобильны.

Мы узнаем, что знаменитые стрекозы карбона были вполне наземными существами. Яйца свои они откладывали в мягкую зеленую кору кордаитов и других деревьев, подсекая ее острым, режущим яйцекладом. Так поступали и другие древние насекомые. Вылупившиеся личинки жили и охотились на деревьях или же спускались в лесную подстилку, где росли до последней линьки. Потом они вылезали на деревья и сбрасывали ненужную личиночную шкуру.

Упоминание о подстилке позволяет нам сделать очередной выпад:

— В современной лесной подстилке и в почве живут очень примитивные существа, так называемые «первично-бескрылые» насекомые. Есть гипотеза, что именно лесная подстилка была средой обитания предков крылатых.

Отповедь следует немедленно:

— «Бескрылые» — это несколько самостоятельных классов членистоногих. С насекомыми они связаны разве что дальним родством и никак не являются их предками. Что касается подстилки, то это был настоящий бурелом из ветвей и огромных кусков зеленой опадающей коры. Она выполняла ту же работу, что и листья, и опадала подобно им. Разве могли существа с жесткими нескладывающимися крыловидными выростами преодолевать такие препятствия?!

Мы снова возвращаемся к стрекозам и узнаем, что глаза у них были гораздо меньше, чем у современных, а брюшко — более широким, что некоторые из них подстерегали добычу на деревьях, а самые крупные были страшными воздушными истребителями.

Теперь самое время спросить, кого же они истребляли. Энтомологи с увлечением начинают рассказ о вымерших насекомых — диктионевридах, или «сетчатожилковых». Эти существа с размахом крыльев от 10 до 40 сантиметров выглядели чрезвычайно экзотично. Впереди настоящих крыльев у них торчали парные хитиновые выступы — наследство, полученное от пращуров-планеристов. Более мелкие хитиновые шевроны окаймляли сегменты широкого плоского брюшка, которое заканчивалось парой длинных нитей. У некоторых челюсти были грызущие, у других — длинный хоботок. Жили диктионевриды в кронах деревьев и нещадно повреждали их семязачатки. Когда повнимательнее рассмотрели ископаемые шишки кордаитов, оказалось, что 70 процентов из них повреждены насекомыми. Можно представить себе, как длинноносые диктионевриды с шумом покидают крону дерева, подобно стае скворцов, а на них ястребами обрушиваются гигантские стрекозы. Бесчинства воздушных хищников заставляли многих насекомых искать убежище не на деревьях, а в подстилке-буреломе. Для этого им пришлось обзавестись складывающимися крыльями, которые могли плотно прижиматься к телу.

Так появилось древнее многоликое племя гриллоновых — тараканов и сверчков. И те и другие достигали в карбоне богатырских размеров. Сверчки уже научились петь, и если гигантские амфибии действительно квакали, то можно представить себе, каков был мощный дуэт воды и леса!

Впоследствии ветвь прыгающих гриллоновых дала много славных представителей, в том числе кузнечиков. Но это произошло сотни миллионов лет спустя.

Скачок от основной темы заставляет нас снова вернуться к предкам насекомых. Пранасекомые — это все-таки насекомые. Откуда же они взялись? Кто из древних трахейнодышащих был их предшественником? Мы уже написали про многоножку и намекнули, что она и есть предок. Мы знаем, что личинки многоножек появляются на свет с шестью парами конечностей. От таких личинок и могли произойти насекомые. Подобный способ эволюции известен в истории многих организмов. Он получил название «неотения».

Коллеги исполнены скепсиса. Они считают, что ни один из классов многоножек не дал начала насекомым. Но на этот раз мы не собираемся сдаваться и привлекаем в союзники рукопись «Исторического развития», из которой следует, что отдаленный предок шестиногих все-таки имел облик многоножки, был многочленист и многоног.

Следовательно, возможен компромисс — древний пращур насекомых, пусть и не относящийся к ныне известным классам многоножек, может скрываться среди какой-то из малоизученных древних групп.

Усталые, но довольные, мы покидаем гостеприимную лабораторию на Полянке с твердым намерением как можно меньше писать о насекомых в следующих главах. Гораздо лучше бы это сделали наши коллеги-палеоэнтомологи.

Честно говоря, популярная книга о древних насекомых может получиться не менее увлекательной, чем рассказ о вымерших четвероногих гигантах.