Антропогенез

Известно, что в процессе перехода от австралопитеков к роду Homo произошло существенное увеличение размеров головного мозга (рис. 2)[8]. Грань между австралопитеками и ранними людьми достаточно условна. Линией раздела считается изготовление орудий. Это плод рук человеческих.

Не менее интересна грань в числе хромосом между 48-хромосомным кариотипом человекообразных обезьян и 46-хромосомным набором человека и, быть может, австралопитековых. Мало вероятно, чтобы новое хромосомное число возникло постепенно. Можно предположить, что исходно в одной из хромосом произошла мутация слияния и возникла особь с 47 хромосомами. При скрещивании с исходной формой с 2n=48 50% особей будут иметь 2n=48, 50% — 2n=47. Скрещивание последних, несмотря на пониженную плодовитость гетерозигот, даст 25% 2n=46, 50% 2n=47, 25% 2n=48.

Рис. 2. Увеличение размеров мозга, уменьшение лицевой части черепа и увеличение мозговой части черепа в ряду от Australopithecus к Homo sapiens. Из Gr?nert (1989).

^{Слева — черепа: а — австралопитек; b — Homo erectus; с — Н. sapiens neanderthalensis; d — Н. s. sapiens. Справа — увеличение объема головного мозга; пределы вариации и среднее значение.}

Мы ничего не знаем о мышлении человека умелого (Homo habilis), оставившего нам свои первые крайне примитивные орудия труда так называемой «галечниковой культуры» (рис. 3).

Изготовление орудий, социальный образ жизни, расчленение функций и навыков между членами первобытного стада требовало все более длительного периода обучения. Хотя процесс обучения идет в течение всей жизни особи, но особая нагрузка ложится на годы роста. Сравнение человека и человекообразных обезьян говорит нам о резком удлинении процесса созревания у человека и его прямых предков по сравнению с человекообразными. Шел естественный отбор по многим параметрам, в том числе и на увеличение продолжительности детства и всей жизни особи. В отличие от диких животных, у которых старение практически связано с прекращением репродуктивных функций и потому старые особи крайне редки (впрочем, в популяциях бурых медведей на Курилах, где медведи-старики могут питаться выбросами моря, не конкурируя со взрослыми и молодыми животными, встречаются особи, полностью утерявшие зубы от старости), у человека старики несут особую функцию хранителей опыта (а позднее и традиций), учителей следующих поколений. В сложно иерархизированной структуре первобытного стада особое место занимали старейшины как хранители передаваемого опыта и знаний.

Мы знаем (рис. 4), что около 1 млн. лет тому назад человека умелого сменил человек прямоходящий (Н. егесtus), или питекантроп (в Европе представителем человека прямоходящего был гейдельбергский человек), позднейшая форма которого, жившая около 300 тысяч лет назад, — синантроп (Н. е. pekinensis) — уже владел огнем. В пещере Чжоу-Коу-Тьен под Пекином, где жили синантропы, за тысячи лет толщина слоя золы и углей достигла 27 метров. Это говорит о том, что традиция беспрерывного поддержания огня изустно передавалась от особи к особи, из поколения в поколение. Таким образом, процесс обучения и накопления знаний несомненно играл большую роль в эволюции человека прямоходящего.

Рис. 3. Орудия «галечниковой культуры» человека умелого (Н. habilis) из Олдувея (Olduvai), Танзания.

^{Из H. Gr?nert (1989).}

Около 100 тыс. лет назад им на смену пришли неандертальцы, которых одни авторы рассматривают как подвид человека разумного (Н. sapiens neanderthalensis), а другие считают самостоятельным видом (Н. neanderthalensis). Неандертальцы жили часть времени с людьми современного типа. Совместные находки неандертальцев и людей современного типа известны, например, в Палестине. Произошло ли уничтожение неандертальцев современными людьми или они смешались и современные люди утеряли в большинстве своем неандерталоидные черты — вопрос дискуссионный и выходящий за пределы рассматриваемых в этой книге проблем.

И лишь 35—40 тыс. лет назад мы встречаемся с кроманьонцем — бесспорным представителем человека разумного (Н. sapiens). Таким образом, от кроманьонца нас отделяет лишь 1% того времени, в течение которого протекала эволюция рода Homo.

Рис. 4. Расчленения позднего кайнозоя и эволюция гоминид.

^{Из Gr?nert (1989), о изменениями и дополнениями.}

Учитывая широкую внутривидовую изменчивость скелетных признаков у современного человека и его предков, ясно, что уловить эволюционные различия между кроманьонцами и современными людьми практически невозможно. Неуловимость сдвигов, произошедших в популяциях за 1% времени их исторического развития, не есть свидетельство отсутствия эволюции у современного человека.

Около 2 млн. лет назад численность Н. habilis, по оценкам археологов, составляла не более 125 тыс. особей. Порядок величин представляется мне — зоологу — верным, хотя быть может это число и несколько занижено. Так, сегодня на Борнео, где живет 2 млн. людей, сохраняется 20 тысяч орангутанов. Ясно, что если бы не человеческий пресс, их численность только на Борнео могла доходить до 80—100 тысяч особей. Если учесть былое распространение орангов на Суматре и Малайском полуострове, то исходную численность этой крупной человекообразной обезьяны (до появления там питекантропов и современного человека) можно было бы оценить в 300—500 тысяч особей. Однако оранги — вегетарианцы, тогда как наши предки были всеядны и животная пища составляла важную долю их рациона. Индивидуальный участок охотников и собирателей был выше, чем у вегетарианцев-антропоидов. Таким образом, численность порядка 100 тыс. особей для человека умелого представляется вероятной.

Поддержание огня способствовало расселению человека прямоходящего по умеренным зонам Старого Света (рис. 5) и росту его численности. Археологи оценивают численность человека 300 тысяч лет назад, т. е. во времена синантропа, в 1 миллион особей.

В эпоху верхнего палеолита кроманьонцы и близкие к ним формы Н. sapiens достигли, по данным археолога Ф. К. Хоуэлла, численности в 3,34 млн. особей. Такая точность может показаться излишней, но сама оценка порядка численности в немногие миллионы особей представляется мне справедливой.

Рис. 5. Точки ископаемых находок австралопитековых и древних людей (Homo hdbilis И Н. erectus) (по Gr?nert, 1989, c изменениями):

^{черные треугольники — находки австралопитеков (1 — Таунг, 2 — Сварткраис, 3 — Стеркфоитейн, 4 — Кромдраай, 5 — Макалансгат, 6 — Олдувэй, 7 — Лаэтолип, 8 — Гарузи, 9 — Пециндж, 10 — Чемерон, 11 — Чесоваиья, 12 — Каиалой, 13 — Лосагэм, 15 — Кооби Фора, 16 -Илерет, 17 — Омо, 18 — Хдар); кружки — находки Homo: 1-7 — Homo habilis, 8-21 — Н. erectus (1 — Сварткранс, 2 — Стеркфоитейн, 3 — Олдувэй, 4 — Баринго, 5 — Каиам, 6 — Карари, 7 — Коро-Торо; 8 — Тернифин, 9 — Сиди Абдерраман, 10 — Сале, 11 -Убедийя, 12 — Лантьян, 13 — Чжоукоутьеи, 14 — Триниль, 15 — Сангиран, 16 — Моджокерто, 17 — Петралоиа, 18 — Сандаль», 19 — Вертесзёллёс, 20 — Гейдельберг (Мауер), 21 — Бильцингслебен).}

Наука и знание — понятия, несомненно, близкие, но не идентичные. Накопление знаний, обучение свойственны и птицам и, в особенности, млекопитающим. Однако передача накопленных знаний из поколения в поколение, связанная не только с подражательной реакцией, но и с передачей информации через речь, а позднее — через письменность, резкий рост объема накопленных знаний — несомненно, черта эволюции человека. Накопление знаний человека о природе — процесс, длящийся сотни тысячелетий.