7. «Проблема решаема», но не решается. К обсуждению издательской проблемы

Обсуждение моей статьи о научных издательствах было организовано быстро – в том же номере, но ценой случайного подбора выступающих: кто оказался поблизости. Иначе при сжатых сроках и невозможно. Это сказалось сдвигом проблематики при обсуждении: я говорил об издании научных книг, а представитель «Эксмо» Н. Максимов и палеонтолог А. Марков – о популяризации науки, я о традиционных бумажных книгах, а телеведущий и рефери конкурса популярных книг А. Архангельский – о переходе на электронные носители информации (с ними тоже все совсем не беспроблемно). Прямо по поставленной проблеме высказался только издатель В. Ваксман, и высказался очень толково, сказав и о кредитах, невыгодных «при действующих процентных ставках», и о повышении страховых платежей для малых издательств в этом году с 14 до 34 % – а ведь это скажется на цене книг!

С Ваксманом у меня расхождение только в нюансах. Он считает, что главный пафос моей статьи – в недовольстве низкими ставками гонораров, вообще низкой оплатой науки. Я, конечно, недоволен этим, но выражаю не свое личное недовольство (мне лично уже немного надо – на книги да лекарства), а общее недовольство всей массы научных работников и вузовских преподавателей. И это не просто вопрос о недовольстве – это вопрос о судьбах страны. Страна, которая не хочет тратить большие деньги на науку, предпочитая дворцы и яхты для правящей элиты, равно как и престижные проекты, способные увлечь медиа и массы, через поколение окажется без большой науки, а значит, уже сегодня – без будущего.

Издание научных трудов – отнюдь не блажь ученого, не погоня за славой, это очень важная часть нормального функционирования науки и обмена идеями. И гонорар за научные произведения – отнюдь не «дополнительный бонус», как выражается Ваксман, а важный стимул к исследованиям и публикациям.

Также Ваксман считает, что я недоволен тем, что издатели не выстраиваются в очередь за моими рукописями. Ну, судя по количеству моих выходящих книг, переизданий и переводов, как раз выстраиваются. Но, возможно, у меня хватит и на тех, кто еще не встал в очередь. Готов запланировать книгу и для Ваксмана, если ему понравится то, что я пишу.

Ваксман приводит пример: «Сейчас мы готовим книгу отечественного автора, которую он написал и издал на английском. Цена ее там – 98 евро. Обычная небольшая книга – 250 страниц без цветных иллюстраций. Покажите мне такую книгу, которую у нас за половину этой цены можно продать за пару лет в количестве хотя бы 500 экземпляров, и я стану за ней в очередь. И не вспомню о кредитах, складах и налогах».

Полцены от 98 евро – это что-то около 2000 рублей. На английском, немецком и испанском языках и мои книги выходили по ценам совершенно непредставимым для России. «Феномен советской археологии» (около 400 страниц без цветных иллюстраций) стоил в 1997 году 71 доллар, то есть около 2130 рублей (сейчас цена была бы выше).

Такую цену за книги у нас будут платить, когда у читателей будут европейские зарплаты, поэтому место Ваксмана в очереди долго останется незанятым. А пока – в 2009 году вышла у нас моя книга «Спор о варягах» объемом около 400 страниц без цветных иллюстраций, не очень популярная. Продавалась по 400 рублей. Тираж в 1000 экземпляров разлетелся. «За пару лет» можно продать гораздо больший тираж. Заказы продолжают поступать, так что требуется переиздание (внесу исправления и дополнения), и издательство «Евразия» планирует его сделать (стало быть, это выгодно). Правда, все это было до повышения налогов, а теперь цену придется повысить. А это ограничит продажу. Так что проблемы есть и у моих издателей.

Новый налог необходимо срочно отменить, иначе малые издательства, которые как раз и издают научные книги, будут окончательно съедены крупными – типа «Эксмо» или «АСТ», которые озабочены массовостью и доходностью литературы, а отнюдь не научной ценностью своей продукции.

Я совершенно согласен с Ваксманом, что основная линия борьбы за признание науки приоритетной отраслью лежит через воспитание новых поколений. Но если мы этим ограничимся, то новые поколения, какими бы они ни получились удачными и готовыми оценить и поддержать науку, придут, когда в России от науки уже останутся рожки да ножки. Что-то надо делать сейчас. В этом суть моего выступления.

Теперь об отклике Н. Максимова из «Эксмо». Я уже отмечал, что его тема – популяризация науки: «Эксмо» – большое издательство массовой литературы, а науку, настоящую науку, издают маленькими тиражами небольшие издательства. Естественно, что Максимов смотрит со своей ооооочень высокой колокольни. Он оттуда видит только 15–20 ученых, способных написать о науке популярно. Вероятно, он понимает, что это вовсе не обязательно цвет русской науки. Кондаков, Струве, Ефименко славились своим необыкновенно скучным изложением.

Из моего творчества Максимов готов принять к рассмотрению только книги о природе гомосексуальности. Их у меня издано две (третья лежит в столе) из двух десятков книг, но, смею заверить Максимова, они написаны не лучше других. То ли он плохо знаком с моими работами, то ли просто руководствуется рыночными интересами – что привлечет массового читателя, на какую тему клюнет. Я готов дать на рассмотрение третью книгу из этой серии в «Эксмо», но я вовсе не безоговорочно приму те условия, которые мне захотят в «Эксмо» навязать. Максимов предупреждает; «будьте готовы к тому, что вы перестаете быть просто автором, а становитесь проектом. Это означает, что в вас начали вкладывать деньги и нужно быть адекватным…» А я не собираюсь «становиться проектом». Поэтому для своих первых двух книг на эту тему я выбрал издательство «Фолио-Пресс», специализирующееся на словарях (книги мои толстые), – там много поработали и выпустили книги в хорошем виде (к сожалению, с болезнью старика-руководителя издательство прекратило свою деятельность).

Максимов пишет: «мы с начала года ищем людей на написание пяти-шести книг по разным научным направлениям. Мы придумали идеи, гарантируем продажи, оформление, продвижение, но желающих просто не нашлось. Зато есть изрядное количество людей, которые готовы нести только свои идеи в массы, только в своем авторском изложении». Руководителю отдела «Эксмо», по-видимому, невдомек, что настоящую науку делают именно те люди, которые «готовы нести только свои идеи в массы». А если вы «придумали идеи, гарантируете продажи» и так далее, то сами и пишите!

Я, однако, согласен с Максимовым в том, что ученым нужно овладевать и искусством популяризации своих идей. Нужно смолоду давать им литературную подготовку, учить их писать ясно, живым языком, избавляться от «ученого канцелярита», приучать к популярному изложению – пригодится и для лекционной деятельности.

Наконец, отклик последнего комментатора, А. Маркова, поверг меня в недоумение. Он всем доволен, популярные книги можно печатать, научные – тоже. Правда, «гонораров не платят», а наоборот, надо платить деньги издателю (прямо или купив сто экземпляров своей книги – это ведь тоже нечто типа гонорара, только, наоборот), правда, качество будет неважнецким, ну перепутают страницы, плохой шрифт, туалетная бумага – подумаешь, чай не в графских покоях родились… На вопрос корреспондента: «Есть ли проблема издания учеными своих книг – научных или научно-популярных? Или Вы такой проблемы не видите?» Марков отвечает: «…у меня сложилось впечатление, что особо больших проблем с этим нет». И название отклика вполне красноречиво: «Проблема решаема…» А на вопрос «Есть ли возможность у автора-ученого получить гонорар, который бы частично возмещал его интеллектуальные затраты на подготовку книги?» Марков отвечает: «Этого пока нет». Словом, все хорошо, прекрасная маркиза…

Ох, хочется спросить словами из анекдота: «Если все так хорошо, то почему же так плохо?»

№ 15 (84), 2 августа 2011