15. Археологи против черных

Наше время возвращения частной собственности на землю характеризуется чрезвычайным размахом «черной археологии», представленной самодеятельными копателями, разрушающими памятники и расхищающими древности. Подпольная торговля древностями приносит колоссальные доходы. Только в 1988 году американские коллекционеры израсходовали на покупку древностей 5 млрд долларов, из них 2 млрд на контрабандные, краденые и подделанные артефакты. А с тех пор цены возросли в несколько раз. «Черные археологи» организованы, хорошо экипированы, снабжены металлоискателями. Они готовы защищать свои источники доходов с оружием в руках. И идеологически обосновывать свое право на этот бизнес.

Конечно, для втирания очков властям и любителям истории они изображают из себя невинных коллекционеров, хранителей древностей и краеведов (такие, конечно, тоже есть).

18 февраля 2013 года в Госдуму поступило открытое письмо депутатам Государственной думы от поискового сообщества – «любителей приборного поиска» с просьбой не принимать закона, ради сохранения культурного наследия запрещающего такой самовольный поиск[49]. В письме этом, составленном неким Д.С. Скрипкой и собравшем более 12 тысяч подписей, приводится аргументация в пользу безвредности такого поиска и такого способа извлечения древностей. Автору письма известны понятия находки, памятника, культурного слоя. Он понимает, что трогать памятник нельзя – повредишь культурный слой, перемешаешь прослойки, исказишь состав древностей. Для археологов такой памятник уже не будет представлять прежней ценности.

А вот если памятник уже ранее поврежден, распахан, боронован, слои уже перемешаны или памятник наполовину съеден рекой – никакой информации для археологов в нем, по мнению автора письма, уже нет. «В силу этого, – рассуждает он, – данное место никакого интереса для археологов уже не представляет – археологи туда никогда не приедут. Это аксиома, которую подтвердит любой археолог».

Простите, я археолог, но эту «аксиому» не подтверждаю. Я археолог с большим стажем преподавания археологии в университете, с опытом собственных раскопок, я преподавал и изучал методику раскопок и – нет, не подтверждаю. Конечно, разрушение – это катастрофа, важная часть информации уже погибла. Уже не восстановить стратиграфию, распался «замкнутый комплекс», вещи теперь разрознены, не связаны друг с другом доказательно – одной структурой. Но даже разрушенный памятник содержит массу информации для археолога – по крайней мере, все найденные здесь вещи можно изучить сами по себе, их технологию и типологию, занести их на карту. Уже само географическое место их обнаружения может оказаться очень важным. Есть и методика изучения нестратифицированных вещей, то есть вещей, не принадлежащих конкретному культурному слою. Любители металлодетекторов извлекают из земли и часто из самого памятника металлические предметы. Это резко сокращает информативные возможности памятников: в них остаются только неметаллические находки – предметы из камня, глины, рога и кости, фрагменты посуды, кости животных и так далее. Культура прошлого искажается и обедняется.

Курган Хохлач был раскопан в середине XIX века случайными людьми, поэтому он называется не курганом, а Новочеркасским кладом, но по его изучении написана большая монография. При этом он представлял собой остатки царского погребения I века н. э. Теперь такие неполностью разграбленные курганы – большая редкость. Каждый из них важен для науки. Если же они раскапываются современными грабителями, наука теряет колоссальную информацию о прошлом. Найденные там вещи уходят в частные коллекции. На инаугурации прежнего президента Украины жена его была в наряде, украшенном античными украшениями из коллекции миллионера-благотворителя Платонова. Античные украшения на шее жены президента – это пустующие витрины музея и пробелы в монографиях ученых. Но это все речь о сокровищах. Тут все наглядно.

«Подавляющая часть наших находок, – развивает свою мысль автор-поисковик, – не имеет практически никакой ценности для археологии – они неинтересны в силу их заурядности». В голове автора маячит старый образ археолога как охотника за сокровищами (привет от Индианы Джонса!). Но современная археология не такова. Для изучения материальной культуры народов прошлого мы давно уже пользуемся статистикой именно массового рядового материала. Есть методика «случайных репрезентативных выборок», есть связанные с массовым материалом демографические подсчеты,

Любитель приборного поиска ссылается на медные крестики и другие мелкие металлические вещицы, на которые археолог не обратит внимания. Да нет, должен обратить. Скажем, карта находимых на юге скифских наконечников стрел позволяет проследить расселение и походы скифов. Картирование монет позволяет проследить торговые пути разных времен. Сейчас быстро развивается так называемая промышленная археология, изучающая материальную культуру близких к нам веков. Ну а медные крестики – это не только датирующий источник. Они уточняют распространение православия в разные века, а также дают характеристику ювелирного производства в разных землях и княжествах (а в Новое время – в разных губерниях).

Да мало ли! Сейчас трудно предсказать, какие новые виды информации мы сможем извлекать из археологических объектов всего через несколько десятилетий. Мы сейчас уже по ирридированному стеклышку можем определить, сколько лет тому назад оно попало в землю, по нагару на черепке – какую пищу в нем варили и так далее. Еще недавно мы этого не умели.

Важно только не упустить объекты культурного наследия, не дать им уйти в руки вандалов и барыг.

Конечно, коллекционерство – милая забава, куда лучше, чем пьянки и драки. Но что коллекционировать, какое коллекционерство поощрять – тут есть над чем подумать. Частные коллекции и школьные музеи – доброе дело. Они могут содействовать науке, приобщать молодежь к культурным интересам. Но когда коллекции составляются из вещей, которым место в государственных музеях, это уже вредная конкуренция. А школьные музеи, как правило, живут не дольше того учителя-энтузиаста, который их организует. Уходит энтузиаст – и музей тает, расхищается, вещи пропадают неизвестно куда. Из частных коллекций немногие вырастают в музеи или приобретаются музеями. Большинство рассеивается, а информация, с ними связанная, гибнет. Нет учета, нет документации, не с кого спросить – нет ответственности. Нет ответственности – нет и хранения, а есть лишь демонстрация местного патриотизма.

Поиск захоронений солдат, погибших в войну, – благородное дело. Но опять же не стоит его пускать на самотек – это приведет лишь к засорению рядов бескорыстных искателей корыстными охотниками за оружием. Их тоже немало.

Словом, на всякий поиск древностей, приборный или бесприборный, нужен Открытый лист – разрешение, без которого ни один археолог не выходит в поле. Они бывают разных степеней – на полные раскопки и на разведки различного охвата. Наличие Открытого листа обеспечивает возможность контроля за проведением работ и предполагает Отчет по их окончании. Так что археологи против черных, против самостийных копателей-непрофессионалов, за строгий закон и неусыпный контроль.

Любопытная подробность. Как сообщает Координационный совет Движения в защиту археологического наследия АМАТОР, на сайте Демократор. ру против Обращения поискового сообщества проголосовало более семи тысяч человек, в том числе цвет российской археологической и исторической науки – академики Деревянко, Молодин и Макаров, члены-корреспонденты РАН Носов, Седов, Гайдуков, Бужилова и Иванчик, более тысячи докторов и кандидатов наук, руководителей археологических экспедиций. Однако была организована так называемая «фэйк-атака» – голосование «Против» с заведомо ложных аккаунтов, затем последовала подача жалоб на поданные с этих аккаунтов голоса. Аналогичная технология использовалась при голосовании на том же ресурсе по «антисиротскому закону». В результате этих и других махинаций больше половины голосов «Против» было аннулировано, в том числе подпись академика Деревянко и члена-корреспондента Седова.

№ 4 (123), 26 февраля 2013

Эта статья в газете «ТрВ» побила все рекорды по обсуждаемости: на нее было около двух тысяч комментов, а по числу просмотров (38,5 тысячи) она вошла в общую топ-двадцатку всех статей, опубликованных в газете. Я также участвовал в дискуссии, и вот несколько моих комментариев.

Дискуссия со стаей

Я привык к дискуссиям по моим заметкам в «ТрВ». Но это обсуждение резко отличается от других. Обычно ход дискуссии таков: появляется чье-то возражение по поводу затронутых вопросов, ему кто-то отвечает, кто-то третий вмешивается в спор, ну и пошло-поехало. По боковым темам образуются ветви, иногда и мне приходится выступать с объяснениями. Здесь все не так.

1. Первые три дня откликов не было. Зато с 1 марта, как по команде, отклики повалили кучей, и почти все – негодующие, возмущенные, ругательные. А каждый отклик сопровождается массовой поддержкой якобы читателей, причем она появляется не постепенно, а сразу же вслед за появлением отклика. Отклики этого рода легко узнать: каждый поддержан 20–40 «лайками» и сразу автоматически выделяется желтым цветом. Эта внезапность и массовость говорят о хорошей организованности. Мы имеем дело с некой массовой организацией поисковиков с металлоискателями.

2. Все эти негодующие отклики написаны людьми большей частью малограмотными (их русский язык сильно хромает), то и дело прибегающими к брани (кажется, на сайте «ТрВ» никогда не было столько брани), употребляющими один и тот же специфический сленг, на котором археологи называются «архами», копатели «копачами» и так далее. Этот сленг также говорит об определенной среде, устоявшейся и четко выделимой.

3. Хотя моя заметка строилась как ответная на письмо копателей-поисковиков в Думу и на опровержении их аргументов (аргументов в защиту свободного поиска с приборами-металлоискателями), мои контраргументы почти не вызывают у них интереса и не подвергаются анализу. Взамен этого сплошные эмоции, негодование, возмущение и клокочущая ненависть. Сила этой ненависти говорит о том, что за ней стоят не благородный романтизм и простодушная любовь к коллекциям оброненных крестиков и советских монеток, а очень материальные, корыстные интересы, стоят большие деньги и алчная страсть к наживе. Перед глазами «коллекционеров» маячат золото и уникумы, продаваемые за границу. ОАВ: «Найденные мною исторически ценные находки, а их не один десяток, радуют глаз народа в музеях Германии, некоторые находки лежат в моей коллекции с разрешения государства, причем они имеют всегда к этому доступ…» Их маскировка под коллекционеров-романтиков никого не обманет. Их вредная страсть должна быть жестко пресечена, и для этого нужно сделать все, что возможно.

4. Они стараются создать впечатление, что представляют собой народные массы, а им противостоят только оторванные от народа жалкие «архи», которые сами воруют напропалую и наживаются, а им не дают наслаждаться прикосновением к древности. На деле археологи в массе своей энтузиасты науки, сохраняют для народа его историю, а если черные «копачи» имеют наглость утверждать, что археологи наживаются за счет находок, то пусть мне укажут, кто из археологов живет роскошно, не по средствам. Стыд и срам клеветникам!

5. Свою страсть к наживе и воровству народного достояния «черные копачи» прикрывают, как обычно, патриотическими рассуждениями. Тот же Иван Климов: «Археологи 70 лет вы грабили, а сейчас вашу кормушку отняли! Вот в ответ визжите как свиньи! У Русского вы никогда ни чего не отнимете! Архи копайте у себя как вы воровали». Археологи ничего не «отнимают у русского». У русского народа отнимают его прошлое именно «черные копачи». И борьба с ними должна быть всенародной.

6. Думаю, что эти «гости» избрали не ту площадку для своих откровений. «Троицкий вариант» – газета ученых и научных журналистов. Как бы «копачи» ни старались имитировать всеобщую поддержку, поддержки у них тут нет. Ученые понимают проблему и сложившуюся ситуацию.

На стороне «копачей» выступил один историк-археолог, А.К. Станюкович. Из моей переписки с ним на сайте газеты.

Снова об археологии под золотой маской

В ответ на выступления А.К. Станюковича, академика РАЕН, канд. физ. мат. наук, д-ра ист. наук, отв. редактора журнала «Родная старина»

Многоуважаемый Андрей Кириллович,

Вы припомнили мне мою статью «Археология под золотой маской» 1967 года в журнале «Юность», которая отвратила лично Вас от археологии (как оказалось, зря). Я действительно писал в ней, что романтически настроенным юношам и девушкам надо представлять себе истинное лицо археологии. Речь шла не об элитарности археологии, а о том, что на деле археологу надо будет переносить тяготы и муторный труд с очень редкими сенсационными находками. Чтобы стать археологом, надо обладать талантом рисовальщика, легко усваивать языки, иметь исследовательский склад ума и многое другое. Вы пишете, что я не ведал, как мое слово отзовется. Действительно, я думал, что предупредил многих идеалистов от последующего разочарования (лучше пусть оно наступит до поступления на соответствующую специальность, чем в ходе учебы или, еще хуже, работы). Каково же было мое удивление, когда в приемную комиссию косяком повалили абитуриенты с номером «Юности» в руках! Да, Вас среди них не было. Что ж, Вы не сумели преодолеть родительские опасения. А я в свое время сумел (хотя мать моя еще долго говорила, что у нее два сына, один удачный, другой – археолог).

Теперь о конфликте по поводу «черных копателей». Вы удивляетесь, что Ваше согласие лишь с одним абзацем моей нынешней статьи побудило их «минусовать» Ваше выступление. Это еще Вы хорошо отделались!

К Вашей ограниченной поддержке движения поисковиков я отношусь с пониманием. Ведь Вы редактор «Родной старины», Вам хочется поддержать увлечение людей стариной, но, вероятно, стоит обдумать границы этой поддержки. Идея о сотрудничестве с искателями и копателями покоится на том доводе, что иначе раскопанные ими древности пропадут для науки. Это тот же довод, что в борьбе с террористами: нужно идти на уступки, ибо иначе погибнут захваченные ими люди. Но государственные службы в этих случаях руководствуются другим мотивом: принимая все меры для спасения конкретных людей, попавших к ним в плен, уступок террористам не делать. Ибо когда мы идем на уступки, мы должны понимать, что тем самым провоцируем террористов на расширение террористической деятельности – и в результате может погибнуть еще больше людей.

То же и здесь. Принимая от них с благодарностью их находки, мы что-то спасаем для науки, но в итоге поддерживаем их деятельность, легализуем ее – от чего страдает масса других памятников.

Вы ведь знаете наверняка, что еще полвека назад за научное определение грабительского клада из Дорака (под Троей) в обмен на право опубликовать фото находок и ввести их в науку крупнейший английский археолог Джеймс Меллаарт был навсегда лишен права вести раскопки в Турции – а ведь он открыл там ценнейшие неолитические памятники Чатал-хёюк и другие. Это был урок всем археологам мира – они все увидели, как смотрит мировое сообщество ученых на сотрудничество с грабителями, какими бы лучшими побуждениями оно ни было вызвано.

А что после принятия закона копательство «не только продолжится, но и приобретет еще большие масштабы» (Ваши слова), то это признание бессилия закона и власти в нашей стране побуждает других почитателей родной старины не опускать руки, а бороться за укрепление законности. Если власти этого не могут обеспечить, пусть уйдут и уступят место тем, кто сумеет установить в стране законность – без всяких поблажек и уступок распоясавшимся «искателям медных монеток». Те из них, кто действительно влюблен в родную старину, найдут путь в археологические экспедиции и музеи – там всегда нужны волонтеры, везде есть кружки для любителей. А тем, кто на деле ищет наживы, нужно дать по рукам. И от Вашего журнала археологи ожидают понимания и помощи в решении этой проблемы.

Искренне Ваш

Л. Клейн, проф., д-р ист. наук

31 марта 2013